Выбор крила+Бонус

— Потом подлатаю, — его тихое обещание было произнесено в район нежной шеи, которую преподаватель тут же принялся покрывать поцелуями, а руки, расставленные по обе стороны от плеч, напрягались от ее робких попыток прикоснуться к его обнаженному торсу.

Она была такой смелой в попытке соблазнения, но робела, когда дело дошло до настоящих действий.

И это сводило мужчину с ума.

Странно, но невинность Лины возбуждала. Заставляла Айнелиаса сдерживать порыв взять ее одним толчком, и в то же время рисовала картины именно страстного соития. Темперамент Миллинарсы заслуживал полной отдачи процессу. Никаких полутонов или полумер.

Сильно, властно, жестко.

Он хотел ее так сильно, что впору было дрожать от нетерпения. Как неопытный мальчишка, еще не успевший вкусить наслаждение от взрослых игр.

Но он не был мальчишкой. И Персиваля никто не посмел бы назвать неискушенным.

Легкие, невесомые прикосновения сменяли столь же нежные поцелуи, что следовали за знающими руками. Он искушал ее. Взывал к истинной демонической натуре. Распалял, возбуждал и заставлял покрываться испариной, теряя контроль.

***

Лина даже не заметила, как осталась совершенно обнаженной. Казалось только что нижнее белье прочно держало оборону, тогда как хозяйка давно сдала все фронты, но миг… и она ощутила прикосновение огрубевших пальцев без препятствий в виде кружева. Да и Персиваль… она опустила взгляд, тут же наливаясь краской.

О да, он тоже успел оказаться без обременительных тряпок. И был весьма готов к действию.

То, что она увидела, да еще так близко, пугало. Вызывало трепет. Но в то же время — желание узнать, каково это — наконец почувствовать себя женщиной.

Подсмотренные сцены между слуг, не умеющих находить укромные уголки в огромном дворце (как будто от маленьких принцесс может скрыться какой-либо тайник в их же доме!), не подготовили ее к настоящему. Большому, подрагивающему, такому внушительному настоящему. Совершенно определенно нацеленному на самое что ни на есть близкое знакомство.

Но Айнелиас не спешил переходить непосредственно к самому для нее волнительному. Вместо этого он плавил ее в своих руках, заставляя откликаться самым бесстыдным образом. Выгибаться навстречу, царапать ему спину и комкать покрывало, кусая губы.

Вот как, спросите на милость, он определил, что ее тело сгорает, просто сходит с ума, стоит лишь уделить чуть больше внимания тому месту за ушком? А этот трюк с едва различимым шепотом, который вырывает из груди стон помимо воли, а по коже посылает мурашки?

В ее теле нарастал огонь. Первобытный огонь желания. Страсти. Похоти. Единственной правильной мысли.

Принадлежать ему.

Только ему.

Персиваль целовал, гладил ее тело и прикусывал, рождая резкие вспышки адреналина. Эмоции были на пределе. Дышать было тяжело, воздух вокруг них казался раскаленным, но это было самым правильным и самым вожделенным состоянием для них обоих.

Казалось, он был везде. Его руки, губы, язык… оказываясь именно там, где были необходимы в данный момент. Он чутко отзывался даже на самый минимальный намек, предугадывал любое ее желание, воплощал в реальность любую фантазию. Хотя она не произнесла и слова.

Персиваль вовлекал ее в игру, постепенно заставляя расслабляться, забыть страхи, волнение и стыд. Он был учителем, показывающем путь ученику. Любовником, о котором только можно мечтать.

Его поцелуи пьянили, кружили голову и заставляли сердце пускаться вскачь. Пальцы, что с непринужденной легкостью сжимали оружие, отправляя противников за Грань, сейчас дарили неземное наслаждение. Голос, подчиняющий грозных хищников, лился медом, соблазняя наравне с прикосновениями.

Подушечкой указательного пальца по скуле, провожая незримую дорожку практически невинными поцелуями… Прошествовал дальше, по шее, чуть лизнув ее, словно дразня. А после… вниз, к груди, проводя вокруг затвердевшей вершины.

Он поймал ее взгляд, медленно опускаясь вслед за пальцами и легко касаясь нежной кожи губами.

Так… неприлично. Порочно!

Желанно!

Видимо прочитав в ее взоре одобрение (впрочем, нужно ли оно было ему сейчас?), Перси вобрал вершинку в рот, начав исследовать ту языком.

Миллинарса выдохнула, боясь, что звук судорожно бьющегося сердца помешает ему продолжать. Но нет. Брюнет со вкусом исследовал одну грудь, пока руки огладили ее от бедер до талии, двинувшись выше, на вторую округлость, чтобы после продегустировать и ее.

Она думала, что с поцелуями (пусть и такими откровенными, что он дарил ее телу) покончено, однако демон решил иначе. Оторвавшись от полушарий, он опустился ниже.

Живот опалило горячее дыхание, а затем и влажное прикосновение. С каждым движением все ниже и ниже.

Лина, понимая, что Перси ничего не остановит, напряглась, даже попыталась приподняться на локтях, однако властная ладонь, что опустилась поверх ее живота, придавливая к матрасу, заставила вновь упасть на подушки.

Персиваль оторвался от нее лишь на миг, чтобы успокоить вновь взбаламученное сознание.

— Доверься мне.

Стоило лишь его губам коснуться самого сокровенного, Лина зажмурилась, комкая в руках покрывало.