Выбор Наместницы

Толстяк покачнулся, и вцепился в руку жены еще сильнее. На тонкой шее девушки забилась синяя жилка, но она стерпела боль.

— Я поручу особой комиссии разобраться, какое отношение и к чему вы имеете. И до конца разбирательства — вы под домашним арестом. А если вы сломаете своей жене руку — отправитесь в тюрьму, — Рамон отпустил ладонь жены так быстро, словно испугался обжечься. — Ступайте прочь. А ваша супруга задержится здесь. Я хочу поговорить с ней.

Энрисса провела супругу злосчастного господина Рамона в зал, до начала совещания еще оставалось время. Она села в кресло и теперь уже без помех рассматривала молчащую женщину — и впрямь, очень похожа на брата, только болезненно-бледная, даже та малость солнечного света, что достается Сурему, не касается кожи почтенных горожанок. Загар — это для рыночных торговок и крестьянок. Бедная девочка, о чем ее брат думал, когда составил эту партию? Последнюю фразу Энрисса, забывшись произнесла вслух:

— О том, что меня берут без приданого, — ясно ответила девушка.

Энрисса усмехнулась — молодец, никакой обиды, готова защищать честь рода против любых обвинений. Впрочем, герцог не так уж и виноват… попробуй пристрой столько сестер, да еще всех за дворян, да с таким приданым, да не за близких родичей.

— Как вас зовут, миледи?

— Риэста, ваше величество.

— У вас есть дети?

— Нет, — в голосе звучало облегчение.

— Хотите развод?

Этого вопроса она ожидала меньше всего, растерялась. Энрисса не сомневалась, что о разводе ее неожиданная собеседница мечтает с первого же дня брака, но признаваться в этом наместнице, особенно теперь, когда…

— Послушайте, Риэста, все, что сделал ваш брат — касается вашего брата и тех, кто был с ним. Но никак не вас и ваших сестер. Просто позвольте мне помочь вам, как женщина — женщине. Без всякой политики, высших соображений и мыслей о государственном благе. Даже слепому видно, что вам нужна помощь.

Впрочем, немного зная своего «родственника», Энрисса не сомневалась, что тот теперь найдет способ развестись с женой и без участия наместницы, зачем ему сдалось такое родство? Одно дело, когда жена — сестра герцога, другое — сестра мятежника. И помощь девочке все равно понадобится — куда она после развода пойдет, без денег, без связей? Только в обитель, а ей ведь от силы двадцать исполнилось. А Энрисса может найти ей нового мужа, и получше первого.

Риэста молчала долго, опустив взгляд, она разглядывала свою руку — лунки от ногтей, оставленные мужем, кровоточили. Она никогда не жаловалась, не хотела скандала. А прилюдно даже грязное белье не стирают, что уж говорить о чести рода. Хотя, какая им теперь осталась честь… Но вернуться к мужу после сегодняшнего утра, после всего, что он сказал ей, после того, как первый раз за четыре года замужества ударил… Она глубоко вдохнула:

— Если вы действительно хотите помочь, ваше величество, отпустите моего брата. Он, — она замялась, в поисках достойного аргумента, но не нашла ничего лучше, чем по-детски сказать, — он больше не будет.

Щеки девушки предательски вспыхнули, и наместница словно наяву увидела, как залившийся краской юноша в зелено-черном камзоле пытается то ли сам спрятаться за клавикордом, то ли спрятать клавикорд за своей спиной. Она медленно, пожалуй, что искренне сожалея, покачала головой:

— Не могу, Риэста. Не могу. Но это не отменяет мое предложение.

— Тогда я не могу принять от вас ничего, простите. — Было видно, как трудно девушке дался этот отказ.

Энрисса кивнула:

— Да, понимаю. В любом случае, вам не стоит возвращаться домой, пока не закончится расследование. Я распоряжусь, чтобы вас разместили при дворе.

— Ваше величество, мой муж… понимаете, он не самый лучший человек, но он и в самом деле не при чем.

— Вы хотите сказать — именно поэтому он не при чем. Не беспокойтесь, я не сомневаюсь в его невиновности. Но расследование только пойдет ему на пользу.

Энрисса вызвала лакея проводить Риэсту, разговор затянулся, в коридоре уже переговаривались советники. Проклятье, ну почему в этом роду не признают обходных путей! Девочке ведь нужна помощь… может быть, позже… Время еще есть. Но как же хорошо чувствовать беспокойство за чужую судьбу. За это она все равно найдет способ помочь Риэсте, из благодарности.

XCVIII