Выбор Наместницы

— Ну что же, вы, наконец, все поняли. Пощадить вашего мужа я не могу, но ваше раскаянье произвело на меня впечатление. Возможно, ваши сыновья вырастут верными подданными империи, если их воспитанием займется кто-нибудь другой. Я найду для них достойного опекуна. Вы что-то сказали? Я не расслышала.

— Я-я благодарю вас, ваше величество.

— Одной благодарности будет недостаточно. Я проявляю не заслуженное вами милосердие.

— Я отдам вам книгу, ваше величество, — Ивенна по-прежнему смотрит в пол, пытается сосчитать темные прожилки на паркетном полу, но в глазах рябит.

— Книга — это мелочь. Подумайте о своем супруге.

— Что я должна сделать?

— Квэ-Эро. Род Эльотоно потерял право на герцогский титул, но я не хочу отдавать провинцию чужаку. Вы же знаете — герцога любили в его землях. И он заботился о подданных, как умел, но искренне желал им добра. К сожалению, у герцога нет подходящих кузенов, титул можно передать только по женской линии.

Ивенна кивнула. Именно так Суэрсен стал герцогством, а не графством, когда присоединился к империи. Через жену князя Аэллин, оказавшуюся сестрой тогдашней наместницы. Энрисса продолжала:

— Вы выйдете замуж второй раз, уже по моей воле. Ваш супруг станет герцогом. Но именно вы будете заботиться об этих землях — так, как это делал ваш муж. И еще одно — вы вернетесь в Квэ-Эро с новорожденным. Мальчик будет считаться вашим сыном от второго супруга и унаследует герцогство.

Собственная боль обостряет все чувства, помогает услышать несказанное, увидеть скрытое:

— Вы уже знаете, что родите мальчика?

Но Энрисса и не собирается скрывать:

— Да. Это будет мальчик. И вы станете ему заботливой, любящей матерью. Точно так же, как другая женщина станет матерью ваших сыновей.

Ивенна все понимает: книга действительно ничего не значит — всего лишь символ поражения, как ключи от сдавшегося города. Вот подлинная цена и расплата. Наместница желает устроить будущее своего бастарда. Взамен — останутся живы близнецы. А Квейга не спасти… и она расплатится сполна. Пусть будет так. Ивенна даже не спрашивает, кто поведет ее к алтарям. Это не имеет никакого значения:

— Я все исполню, ваше величество.

Наместница кивает:

— Не сомневаюсь. Ступайте.

CVI

Законы империи Анра славились своим милосердием — сказывались сотни лет женского правления. Чтобы заслужить смертную казнь, нужно было воистину постараться. Не без оснований считая империю центром вселенной, судьи предпочитали приговаривать преступников к изгнанию, признавая эту кару страшнее смерти. А в последние годы всех, кого можно, отправляли на рудники. В школе столичного храма Хейнара даже говорили, что боги дают человеку жизнь и только боги вправе карать смертью, а посему смертную казнь следует отменить, как противоречащую божественной воле. Но пока что ученые беседы оставались учеными беседами, а Энрисса должна была следовать законам. «Совершивший государственную измену — повинен к смерти» и «Только наместница вправе приговорить дворянина к смертной казни». Судебная канцелярия провела следствие, подготовила обвинительный акт, представила его наместнице, но она должна была вынести приговор двоим обвиняемым: герцогу Квэ-Эро и графу Виастро.

Энрисса вздохнула — она сожалела, что не сдержалась. Граф Виастро не виноват, что оказался слишком проницателен. Но отступать некуда: нельзя приговорить к смерти одного мятежника и тут же пощадить второго. И уж тем более нельзя признаться, что ее величество велела судить графа Виастро по причине плохого настроения. Придется изворачиваться: сначала приговорить, потом помиловать. Пусть возвращается домой и носа оттуда не высовывает со всеми своими догадками. Гнев наместницы давно уже прошел, осталась только досада на собственную уязвимость.

Но что делать с герцогом… Казалось бы, чего проще? Государственная измена, предумышленные действия, повлекшие за собой смерть подданных империи, принуждение к нарушению закона, злоумышление против наместницы и Высокого Совета, и еще не заслуживающие отдельного внимания мелочи, вроде хищения собственности империи, похищение ребенка, находящегося под опекой Короны, использование запретных механизмов. А она все перечитывала и перечитывала обвинение, но так и не подписала. Золотисто-янтарный уют кабинета, смеющиеся парочки в парке, ветка жасмина в керамической вазе — она только сумела прогнать из этих стен призрак смерти, и вот опять? Она собрала бумаги в тонкую стопку, и вызвала секретаря:

— Приготовьте карету. Я отправляюсь в храм Хейнара.

— Прикажете известить храмовый совет? — Недоумевая спросил Ванр. Если наместница хотела посоветоваться со жрецами, это надо было делать раньше. Но Энрисса резко поставила его на место:

— Исполняйте только то, что вам приказано, господин Пасуаш.