Выбор нового курса

Признание объективного характера законов развития общества, в том числе и нашего, несовместимо со всякого рода попытками управлять им, особенно экономикой, чуждыми природе этих законов методами, «демократическим» декретированием. Приходится только жалеть, что в наше время, когда особенно важно всерьез опереться на знание законов, на науку, руководящие круги пошли по существу против общественных наук, добытых ими истин. Приказами, «перестроечным» декретированием отменяются целые науки, такие, как теория научного социализма и коммунизма, марксистская политическая экономия и др. Вместо этих и других, так сказать, старых наук вводятся различные произвольно сформулированные теории. Например, в вузах на смену политической экономии как специальности приходят такие дисциплины, как «теория экономического роста», «теория экономических отношений» и т. п. Вроде бы сбывается мечта Н. И. Бухарина отменить политическую экономию как науку, что в свое время И. Скворцов-Степанов назвал «невыразимой нелепостью»; нельзя сделать социалистический выбор без теории научного социализма. Да и сам этот «выбор» с самого начала исходит из субъективного метода: из желательности или нежелательности социализма. В действительности же человечество закономерно движется к социализму, и вопрос о желательности просто неправомерен, даже если для кого-то это нежелательно.

Социализм с его достижениями и недостатками является результатом действия прежде всего противоборствующих объективных причин, лежащих в сфере экономики. К современному кризисному состоянию привела наше общество неправильная политика в разрешении объективных противоречий его развития. Подчинение людей законам своей деятельности и своих отношений вовсе не умаляет значения живого творчества народных масс, не означает отрицания общеизвестного факта, что историю делают люди. Вопрос лишь в том, как понимать это «делание» людьми истории. Они ее делают не тем, что создают новые законы или изменяют их, игнорируя существующие, а тем, что придают средствам и продуктам своей деятельности ту или иную конкретную социально-экономическую форму, изменяют общественные отношения. Общее, говорил Г. Гегель, «не что-то готовое уже до своего проявления, не какое-то за горой явлений укрывающееся существо, но такое, которое обладает подлинной действительностью только вследствие определенных форм своего необходимого самообнаружения» {34}.

Люди не могут игнорировать объективные законы прежде всего потому, что последние являются законами их собственных действий и отношений. Это, конечно, не значит, что действия отдельного человека не могут противоречить закону, поскольку и сам-то закон противоречив. Если человек, например, покупает данный товар по цене, намного превосходящей его стоимость, то этим он вовсе не игнорирует закон стоимости. Наоборот, сам закон стоимости неизбежно предполагает известные отклонения такого рода. Это, если можно так сказать, нормальный способ действия закона, когда его собственные проявления ему противоречат. Отдельные проявления закона от этого не перестают ему подчиняться. Не бывает так, чтобы деятельность массы людей, если даже она нежелательна с точки зрения тех или иных социальных групп, не подчинялась собственному закону. Не бывает периодов, или «участков», истории, свободных от действия объективных законов.

Речь может идти лишь о том, что люди, изменяя цели и характер своей деятельности, свои общественные отношения, подчиняются законам этой своей новой деятельности и измененных отношений. Если, например, люди свою экономическую деятельность будут направлять на потребительную стоимость, на удовлетворение потребностей, экономию затрат, увеличение свободного времени, снижение цен, улучшение условий труда, сохранение природы, обеспечение условий благосостояния и развития всех членов общества, то эта деятельность будет подчиняться закону потребительной стоимости, закону возвышения потребностей, закону планомерности и другим социалистическим законам. Если же сохранится погоня за валом, прибылью, стоимостью, то законами этой деятельности и этих отношений будут законы товарного производства и обмена со всеми мерзостями рынка. Можно в этом случае не удивляться вымыванию дешевых товаров, незавершенному строительству и т. п. При этом ни Госплан, ни Совмин не могут это запретить. Все недостатки тогда возмещаются за счет народа — прежде всего путем повышения цен.

Можно ли дело представить таким образом, что люди используют объективные социальные законы на практике так же, как обращаются со средствами производства, используют орудия или предметы труда? Такая аналогия была бы неправомерной. Не закон, подобно орудию, используется на практике, а знание о нем. Иначе говоря, в качестве средства практической деятельности используются научные знания, а не сами объективные законы. Люди в своих действиях всегда подчиняются тем или иным законам. И в этом смысле их практическая деятельность совпадает не с использованием, а с действием социальных законов.