Выбор нового курса

В то же время это развитие, как вообще любое развитие в природе и обществе, не было и не могло быть непротиворечивым. Как уже отмечалось, наемный характер труда, который не был преодолен ни сразу после революции, ни с построением экономической первоосновы социализма — общественной собственности на средства производства, порождал и не мог не порождать тенденцию, противоположную социалистическому обобществлению. Именно эта тенденция более всего тормозит его ход, а если где-то и когда-то одерживает верх, может привести экономику и общество к кризису.

Тенденция ко все более полному обобществлению, получившая с установлением общественной собственности простор для своего развития, будучи потенциально более сильной, постоянно преобладала, и дело строительства социализма при всех противоречиях и коллизиях все же продвигалось вперед. Курс на свободное развитие всех членов общества, а не на обогащение кучки избранных, несмотря на препятствия объективного и субъективного порядка, в общем-то выдерживался.

Соотношение сил, выражавших эти противоположные тенденции и боровшихся в нашей стране, резко изменилось в результате войны 1941 — 1945 годов. Урон понесли прежде всего созидательные силы. Значительная часть производительных сил была вообще уничтожена, народ надрывался не только во время войны, но и восстанавливая народное хозяйство, а затем делая все, чтобы обеспечить военно-стратегический паритет и тем самым не допустить развязывания третьей мировой войны. Создались условия, при которых верх сначала в политике, а затем и в экономике начали брать носители тенденции, противоречащей дальнейшему обобществлению. Это привело к замедлению темпов роста производительности труда. Бели до 60-х годов разрыв между СССР и развитыми капиталистическими странами по уровню производительности труда сокращался, то с 70-х годов он начал увеличиваться (см. табл. 1).

В то время как в СССР реформой 1965 г. была закреплена разрушающая экономику социализма ориентация на индивидуальную прибыль, в капиталистических странах, напротив, бурное развитие получили процессы обобществления. Во Франции, например, уже 40% национального богатства перешло в руки государства, в Японии и США государство взяло на себя основные расходы по осуществлению научно-технического прогресса. У нас же приватизация, разделяющая неразделимое, нарушила, разорвала хозяйственные связи и привела сначала к остановке, а теперь и к падению производства и кризису.

Это обстоятельство и доказывает даже самым непонятливым, что надо идти вперед — к дальнейшему обобществлению, а не назад — к обособлению.

Какие только широкомасштабные пропагандистские кампании ни проходили в последние годы — к выборы директоров, и внедрение бригадных форм организации труда, и массовый переход на арендный подряд, и введение хозрасчета (непременно полного!)... Наконец, настала очередь кампании по переводу всей экономики страны на рыночные рельсы. И как рефрен ко всем этим нововведениям зазвучало: «Иного не дано»; «Альтернативы нет!» Между тем производство снижается, потребление падает, потребительский рынок разбалансирован, и, чем больше разговоров о переходе к рынку, о развертывании товарно-денежных отношений, тем больше набирают силу отношения по типу натурального обмена: «ты мне — цемент, я тебе — металл», а карточки повсеместно вытесняют денежные знаки.

В свое время, несколько веков назад, движение к рынку было прогрессивным, оно объединяло обособленных производителей. Но с тех пор много воды утекло. Товар по своим внутренним законам развивался и превратился в капитал, а капиталистическое производство перешло в свою монополистическую стадию. Постоянные кризисы перепроизводства, сотрясавшие капиталистическую систему, доказали даже самым непонятливым буржуа, что уповать на стихию, на саморегулирование рынка больше нельзя, и они начали искать пути ее обуздания. Мировой капиталистический кризис 1929 — 1930 гг. сделал задачу поиска путей государственного регулирования капиталистической экономики неотложной.

В 1935 г. появляется книга «Общая теория занятости, процента и денег» известного английского экономиста Дж. М. Кейнса, который от лица буржуазной политической экономии вынужден был признать неспособность рыночного механизма спроса-предложения обеспечить бескризисное развитие производства и обосновал систему государственного регулирования экономики, известную как кейнсианская модель экономического роста. В дальнейшем работы П. Самуэльсона и других авторов развили эти идеи и все передовые капиталистические страны перешли к широкому использованию рычагов государственного регулирования экономики — от госзаказа до установления налоговых ставок и нормы процента. На Западе бурно развивается процесс обобществления и интеграции. Капиталистический мир широко воспользовался нашей теорией и нашим опытом. А что же у нас?