Выбор офицера

— Сесиль, а почему я вижу на Гастоне такую же брошь, какую ты подарила мне?

— Ваша Милость, какое счастье — Вы начали ревновать! Я о таком и мечтать не могла!

— Да, ревную страшно и намерен наказать! Только потом, когда силы вернутся. А пока кайся, неверная!

— Ой, конечно, но только если Вы меня потом два раза накажете!

— Придется, но если все как на духу расскажешь.

— Как прикажете, господин барон, — она с лукавой скромностью потупила глазки. — Я когда-то решила, что буду любить всех баронов Безье, а поскольку вас трое, то купила три таких брошки. Кстати, у Вашего папы такая же есть, только он ее от жены прячет.

— Да ты что? И давно она у него?

— Давно, господин барон, однако стоит ли нам об этом говорить? Неудобно, честное слово.

— И то правда, давай лучше обо мне. Ты знаешь, что я когда-то память потерял, даже забыл, что у нас с тобой было, представляешь, чего лишился. Расскажи, как мне брошь дарила.

— Ой, Ваша Милость, даже вспоминать жутко. Вы тогда такой были… Вас тут все боялись. Вот и хотела я Вас, и подойти было страшно. Не решилась я сама дарить, попросила Вашу няню, Абель, передать и брошь, и мое приглашение… Только Вы ведь один раз со мной и были, а потом та беда случилась.

— Абель? Не помню. Кто это?

— Она за Вами лет с пяти ухаживала, а потом в монастырь ушла, сейчас монахиня, сестра Джиннайн, в ближайшем монастыре, что рядом с Безье.

— И когда она ушла?

— А вот как мою просьбу выполнила, так и ушла.

— Понятно… Ладно, хватит болтать, иди сюда, красавица, наказывать буду…

Да… Оторвался я за все годы пребывания в этом мире. Но вот потом… То ли здорова Сесиль, то ли нет… Хорошо, что обошлось, но после такой встречи думать, не подхватил ли заразу, — все удовольствие насмарку.

Однако цель, как ни цинично звучит, достигнута. Заклятье могли наложить только в тот краткий период, когда брошь была у доброй Абель, или теперь уже — сестры Джиннайн. Ну не могли же злодеи заранее просчитать, когда и какую брошь купит эта плутовка. Поэтому следующим утром поехал я в тот монастырь.

Приехал, но ведь это монастырь, притом женский, так что ни к какой сестре Джиннайн меня не пустили. Вообще бы никуда не пустили, но я же барон де Безье, грубо говоря — представитель главного спонсора, потому был принят лично настоятельницей, матерью Филиппой. Пожилая женщина с властными чертами лица смотрела на меня сурово, словно осуждала за какой-то только ей известный грех.

— Господин барон, я благодарна Вашей семье за поддержку нашей обители, но должна напомнить, что, когда женщина приходит в монастырь, она порывает мирские связи. И я не желаю, чтобы прошлое нашей сестры отвлекало ее от мыслей о Боге. Не скрою, особенно я не желаю ее встречи с Вами — слишком дорого ей обошлось ваше знакомство.

— Досточтимая матушка, я клянусь, что мои помыслы чисты. Разговор с сестрой Джиннайн необходим мне, чтобы я смог покаяться в грехах. Несколько лет назад я потерял память. Многое вспомнил, но не все. Я действительно много грешил, за что сейчас раскаиваюсь, но если не смогу вспомнить свои грехи и отречься от них — как предстану перед Всевышним? Умоляю Вас о милости. И, пожалуйста, прочтите письмо отца Гюстава.

Хорошо, что я догадался обратиться к нему прежде, чем ехать сюда. Думаю, что без этого письма не смог бы ничего добиться от матери-настоятельницы. Не знаю, что отец Гюстав написал — он передал мне его уже запечатанным, но именно оно помогло узнать правду.

— Хорошо, Вам разрешается говорить с сестрой, но только в моем присутствии. Можете не волноваться, ничего нового для себя я не узнаю, и все, что будет здесь сказано, останется тайной исповеди.

В келью вошла женщина средних лет с добрым лицом и ясным взором, какой бывает только у искренне верующих людей. Взгляд у нее поменялся, только когда она посмотрела на меня. На мгновение, но в нем сверкнула такая ненависть…

— Матушка, Вы звали меня?

— Да, сестра. Я прошу тебя ответить на вопросы господина барона. Я знаю, насколько это будет тяжело, но прошу о смирении и послушании. Твои ответы очень важны. Считай этот разговор искупительной епитимьей.

Сестра Джиннайн повернулась ко мне.

— Что Вам угодно знать, господин барон? — видно было, как тяжело ей со мной разговаривать.

— Три с половиной года назад Вы передали мне брошь. Расскажите, пожалуйста, от кого Вы ее получили и что с ней делали до того, как отдали мне.

Монахиня вздрогнула, словно от пощечины. Господи, что же там произошло, если простой разговор она воспринимает как изощренную пытку!

— Я получила ее от служанки замка по имени Сессиль. Она попросила передать Вам брошь и передать просьбу о встречи для любовных утех. Сесиль хотела, чтобы Вы постоянно носили брошь. — Подчеркнуто ровным голосом ответила бывшая няня.

— До вручения мне броши кто-то другой мог ее взять?

— Да, я передала ее одному священнику из Монпелье, чтобы он наложил на нее заклятие мужского бессилия. Однако, судя по рассказам Сесиль, заклятие не сработало.

Вот это да! Всякого ожидал, но такого!

— Что это за священник и как Вы познакомились?