Выбор оружия

– Живы… пока. Находятся в реанимации. У Клюевой – два слепых ранения в грудь и касательное правого плеча, у Чеснокова – два сквозных в предплечье, касательное в шею и слепое – в голову. Похоже, последним выстрелом его хотели добить. Повезло парню: пуля пробила лобную кость и застряла. Или патрон оказался бракованный, или еще что-то. Стреляли, видимо из «Макарова». Пули, гильзы – все нашли. Похищены деньги в сумме около четырехсот рублей и бутылка водки «Поручик Ржевский», полтора литра стоимостью сто шестьдесят рублей. Бутылка стояла на самой верхней полке. Чтобы ее достать, преступник наступил на Клюеву – видимо, считал, что она уже мертвая. На ее переднике остался отпечаток обуви, приблизительно сорок второй размер, но для идентификации он, скорее всего, окажется не пригоден. Разве что поймаем этого подонка сегодня вечером…

– Что вряд ли случится, – закончил Катышев. – Ни малейшей зацепки. Ни свидетелей, ни толковых следов. Может, дактилоскопия что-то даст, но я сомневаюсь, что они работали без перчаток. Судя по всему, это был кто-то из местных. Захотелось продолжения банкета – вот и пошли на разбой. Или местные, или в гости приезжали. Пока потерпевшие не придут в сознание, шансов раскрыть дело у нас мало, но… Будем стараться, – Катышев внимательно оглядел присутствующий оперсостав. – На сегодняшний день это самое серьезное преступление в нашем районе с начала года. Прокуратура возбудила «покушение на убийство», таким образом, старшим по делу у нас получается Волгин. Я подумаю, кого дать ему в помощь. Но это не значит, что тех, кто не попадет конкретно в группу, это дело не касается. Работаем все! В ближайшее время провести встречи со своими «людьми». Если преступники местные – а я все-таки думаю, что это именно так, – то шум по окрестностям должен пойти.

Во второй половине дня Волгин позвонил в канцелярию морга:

– Девушка, здравствуйте, милиция вас беспокоит. Мы вам трупик недавно направляли…

– Тот, который неопознанный?

– Если честно, то мы его уже установили.

– Так приезжайте, оформляйте, как положено, а то он числится у нас черт знает кем…

– Приедем, честное слово. Просто родственников пока не найти, так что официально опознать некому. Но мы стараемся.

– Старайтесь… Так, было вскрытие. Причина смерти не установлена. Звоните эксперту, молодой человек, я вам ничем больше помочь не могу.

Волгин не очень удивился. Время от времени такое случалось, даже когда на трупах имелись, казалось бы, неоспоримые следы насильственной смерти. Что уж говорить о Брошкине: окажись он не в багажнике, а где-нибудь на берегу того же озера, и никто б не заподозрил криминал.

Эксперт оказался на месте и согласился ответить на вопросы.

– Было бы, конечно, лучше, если бы вы лично приехали. Помню, в прежние годы оперативники всегда присутствовали на вскрытии…

Сергей вспомнил, что прежде неоднократно смотрел заключения этого специалиста и поражался стандартной фразе на первом листе документа: «Специалист I категории… стаж практической работы 34 года». Три с лишним десятилетия! Чуть меньше, чем Волгин прожил. Не очень-то укладывалось в голове, как можно столько времени этим заниматься. С другой стороны, от многих медиков приходилось слышать, что с профессиональной точки зрения судебная медицина и патологическая анатомия предметы крайне интересные, и настоящий специалист в таком деле – человек творческий, реализующий свое призвание, а не случайно занявший должность и притерпевшийся к обстоятельствам.

– Я б с удовольствием, – сказал Сергей, – но было слишком много работы. Готов исправиться и приехать через сорок минут, если это что-то принципиально меняет.

– Сейчас уже не меняет. Хотя на месте мои слова были бы более… убедительными, так сказать. А по поводу работы вы, конечно же, правы. В восемьдесят восьмом у нас в год проходило семьдесят с небольшим криминальных трупов, сейчас – за месяц больше.

– Я помню: пятнадцать нераскрытых убийств по городу считались ЧП и на итоговом совещании драли всех начальников…

– Вы уже тогда работали?

– Как раз начинал.

– Ну, тогда мне вам долго объяснять не придется. Кстати, установили его?

– Да, но пока что ничего интересного это не дало.

– А обстоятельства смерти? Только то, что записано в протоколе: «Обнаружен в багажнике машины?»

– Увы…

– Печально. Значит, так: травматических повреждений на трупе практически нет, единственное – разрыв нижней губы справа, несомненно, полученный непосредственно перед смертью. На мой взгляд, речь идет о единичных минутах и ударе кулаком, но последнее утверждение является моим частным мнением и объективно ничем, кроме опять-таки моего личного опыта, не подтверждается…

Волгин слушал внимательно: как правило, судебно-медицинские эксперты крайне неохотно высказывают свои впечатления, предпочитая ограничиваться железно установленными фактами или размытыми формулировками.