Выбор оружия

Старик стащил с головы шлем и принялся обмахивать им лицо, затем, похлопав себя по груди, с изумлением уставился на ладонь, измазанную чем-то красным.

Пока бритоголовый надевал шлем, мотор снова заглох. Молодой человек выругался и снова стукнул по стартеру.

Мотор зачихал и закашлял, словно аккомпанируя свистевшим снарядам.

Где-то вдали снова прогремел взрыв, машину тряхнуло. Келлис опёрся рукой на седенье и обнаружил, что оно залито какой-то красной жидкостью.

— Врача!!! — завопил он.

— Что?

— Врача! — Келлис показал товарищу красную ладонь. — Я ранен! — его единственный глаз от страха широко распахнулся, словно собираясь выпасть из глазницы. Измазанная рука дрожала.

Молодой человек покачал головой:

— Это вино, кретин, — он вытащил из-за пазухи старика бутылку и бросил ему на колени.

— О! — воскликнул Келлис. — Ну тогда всё в порядке!

Сунув руку под мундир, он осторожно извлёк несколько осколков зелёного стекла.

— Всё в порядке, — повторил он.

Двигатель внезапно зарычал, как разъярённый зверь, под колёсами взвилась пыль. Молодой человек схватился за рычаг переключения скоростей.

Выскочив со двора, машина помчалась по пыльной, разбитой снарядами дороге. Спустя несколько секунд сзади раздался страшный грохот — рухнул фасад, заполняя обломками кирпича и дерева просторный двор. Тучи пыли заслонили небо. Келлис обернулся:

— Грязные ублюдки!

Машина свернула за угол и понеслась в сторону пустыни.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ХОРОШИЙ СОЛДАТ

Глава 1

Она шествовала через турбинный зал, окружённая друзьями и поклонниками, на ходу отдавала распоряжения прислуге, дарила комплименты — актёрам, художникам и музыкантам, улыбки — знакомым. Музыка заполняла гулкое пространство над древними блестящими машинами, что возвышались безмолвными истуканами, подножья коих обтекала оживлённая пёстрая толпа. Приблизившись к старому адмиралу, она кивнула гостю и поднесла к лицу цветок с резными чёрными лепестками, вдыхая головокружительный аромат. У её ног, привлечённые любимым запахом, хралзы — самец и самка — подняли мордочки, цепляясь острыми коготками за подол длинного парадного платья. Женщина наклонилась и легонько шлёпнула каждого из шалунов цветком по носу, заставив соскочить на пол. Зверюшки принялись чихать, забавно гримасничая. Окружающие дружно рассмеялись. Она потрепала за уши одного из малышей и, выпрямившись, заметила мажордома, который прокладывал к ней дорогу в толпе поклонников.

— Что, Майкрил?

— Явился фотограф из «Систем таймс», — с поклоном произнёс мажордом.

— Признал поражение?

— По-моему, да, сударыня. Он просит аудиенции, — слуга поднял глаза и с нескрываемым восхищением посмотрел на свою госпожу.

— Хорошо. Кстати, сколько на этот раз?

Мажордом, опасливо взглянув на хралзов, подошёл ближе, и тут же один из них вцепился в фалды его ливреи.

— Тридцать две кинокамеры, сударыня, и свыше сотни фотоаппаратов.

Она заговорщицки прошептала в ухо управляющему:

— Не считая обнаруженных нами у гостей.

— Точно, сударыня.

— Передай, я встречусь с ним… Или — с ней!…

— С ним, госпожа.

— … через десять минут, в западном атриуме. Напомни мне об этом… Она взглянула на усыпанный камнями платиновый браслет, перехватывавший тонкое запястье. Отреагировав на сетчатку её глаз, замаскированный под изумруд крошечный проектор мгновенно отобразил голографический план старинной электростанции.

— Да, сударыня, — отозвался Майкрил. Она коснулась его руки и шепнула:

— Я направляюсь в оранжерею.

Веки мажордома едва заметно дрогнули, давая понять, что он все слышал и все понял. Женщина обернулась к сопровождающим, изобразив на лице нечто вроде сожаления, и приторно-сладким голосом произнесла:

— Извините, я вынуждена на минуту оставить вас.

Длинноногая красавица быстро пошла к выходу, мажордом с трудом поспевал за ней. Хралзы замыкали шествие, несильно покусывая слугу за пятки.

У лестницы, ведущей в оранжерею, она остановилась, жестом отогнала хралзов и, поблагодарив, отпустила мажордома. Оставшись одна, поправила причёску, проверила, на месте ли большая брошь, украшавшая глубокий вырез платья, и стала спускаться по лестнице. Один из хралзов заскулил, пританцовывая на задних лапах. Женщина с досадой оглянулась:

— Тихо, Прыгун! Пошёл прочь!

Хралз тихо тявкнул. Притворив за собой двустворчатые двери оранжереи, красавица задержалась на пороге. Над прозрачным куполом из хрусталя чернело ночное звёздное небо. Вдоль аллеи висели на высоких мачтах причудливой формы фонарики, освещая матовым светом плотно посаженные растения. Тёплый воздух пах землёй и сладкими цветами. Она глубоко вдохнула терпкий аромат ярко-красных бутонов на длинном извивавшемся стебле и вошла в зеленоватый сумрак оранжереи.

— Добрый вечер!