Выбор оружия. Последнее слово техники (сборник)

Он засунул пистолет в кобуру, подошел к адъютанту и тоже посмотрел вниз. Там стояла Ливуета, глядя на него широко раскрытыми глазами, а вместе с ней – несколько солдат и один из высших офицеров. Все они окружили маленький белый стул. Он нахмурился. Ливуета выглядела глубоко потрясенной. Он быстро спустился вниз, и женщина вдруг пошла ему навстречу широкими шагами; юбка ее взметнулась. Бросившись к нему, Ливуета обеими руками уперлась ему в грудь. Ошеломленный, он подался назад.

– Нет, – сказала она, вперившись в него горящими глазами; лицо ее было бледнее смерти. – Иди обратно.

Голос Ливуеты звучал так глухо, словно принадлежал вовсе не ей.

– Ливуета… – раздраженно сказал он, отталкиваясь от стены и пытаясь заглянуть через плечо женщины – туда, где люди суетились вокруг маленького белого стула.

Та снова оттолкнула его.

– Иди обратно!

Глухой, незнакомый голос.

Он ухватил ее за оба запястья.

– Ливуета, – сказал он тихим голосом, указывая взглядом на людей внизу, в холле.

– Иди обратно, – снова раздался странный, пугающий голос.

Он раздраженно оттолкнул сестру и попытался пройти мимо, но Ливуета схватила его сзади.

– Назад! – прохрипела она.

– Ливуета, прекрати!

Ему стало неловко. Он стряхнул с себя ее руки и поспешил вниз по ступенькам, прежде чем сестра опять вцепится в него. Но она бросилась следом и ухватила его за талию.

– Иди обратно! – взвизгнула она.

Он повернулся.

– Прекрати! Я хочу знать, что происходит!

Пользуясь тем, что был сильнее, он высвободился, отшвырнул ее от себя и пошел вниз по лестнице, а потом – по плиткам пола туда, где группа людей безмолвно стояла вокруг маленького белого стула.

Стул был очень маленьким и казался таким хрупким, что мог развалиться под взрослым человеком. Стул был маленьким и белым, и когда он сделал еще пару шагов, то остальные люди, и холл, и замок, и весь мир, и вся вселенная исчезли в темноте и безмолвии, а он, замедляя шаг, подходил все ближе и ближе – пока не увидел, что стул сделан из костей Даркенс Закалве.

Бедренные кости пошли на задние ножки, большеберцовые и какие-то еще – на передние. Кости рук образовывали каркас сиденья, из ребер сделали спинку. Под ребрами находился таз, раздробленный много лет назад в каменном корабле и потом долго сраставшийся. Был виден и более темный материал, который хирурги использовали для скрепления костей. Над ребрами была ключица, тоже сломанная и вылеченная, – напоминание о падении с лошади.

Кожу выдубили и сделали из нее подушечку, в пупок вложили маленькую пуговицу, а в одном углу оказалось то место, где начинались темные, чуть рыжеватые волосы.

Он помнил лестницу, Ливуету, адъютанта, кабинет адъютанта, себя – он снова стоял за своим столом и думал.

Он почувствовал вкус крови во рту и посмотрел на свою правую руку. Кажется, он ударил Ливуету, поднимаясь наверх. Ужасно – как можно так поступать с собственной сестрой?

Он оглянулся, отвлекшись на минуту. Все вокруг было нечетким, расплывчатым.

Он поднял руку, чтобы протереть глаза, и увидел в ней пистолет.

Он приставил пистолет к виску.

Он понял, что именно этого и хочет от него Элетиомель, но что может сделать человек против такого чудовища? Есть ведь предел тому, что можно вынести.

Он улыбнулся, глядя на дверь (кто-то стучал в нее, выкрикивал слово, которое, возможно, было его именем; теперь он уже не мог вспомнить). Как глупо. Делать То, Что Полагается. Единственная Возможность. Почетный Выход. Какая чушь. Одно лишь отчаяние; рассмеяться в последний раз, открыть рот, чтобы противостоять миру через преграду – кость…

Но что за непревзойденное мастерство, что за способности, что за гибкость, что за обескураживающая жестокость, что за умение сделать правильный выбор оружия – оружием может служить все…

Рука его дрожала. Он видел, что двери скоро поддадутся: видимо, кто-то упорно ломился в них. Кажется, он успел их запереть. В комнате никого больше не было. Следовало выбрать пистолет покрупнее: этот слабоват для задуманного.

Во рту стояла сушь.

Он приставил пистолет к виску и нажал на спусковой крючок.

Осажденные на «Стаберинде» и вокруг него прорвали осаду за час, пока хирурги еще продолжали бороться за его жизнь.

Битва была жаркая, и они почти победили.

Глава четырнадцатая

– Закалве…

– Нет.

Все тот же отказ. Они стояли в парке у края большого, аккуратно скошенного луга, под высокими подстриженными деревьями. Теплый ветерок приносил запах океана и легкий аромат цветов, шепчущихся за кустарником. За рассеивающимся утренним туманом угадывались два солнца. Сма сердито покачала головой и отошла в сторону.

Он приник к дереву, держась за грудь и тяжело дыша. Поблизости парил Скаффен-Амтискав, наблюдая за человеком и одновременно играя с насекомым на стволе другого дерева.