Выбор оружия. Последнее слово техники (сборник)

– Да, но насколько? Как далеко я могу зайти?

– Ну, не покупай ничего крупнее страны. Слушай, Чераденин, можешь производить какой угодно шум. Только добудь для нас Бейчи. Быстро.

– Да-да. Хорошо.

– Мы уходим, но остаемся на связи. Помни: мы здесь для того, чтобы помочь тебе в случае надобности.

– Да. Пока.

Он повесил трубку и снова включил звук на экране.

Пещеры, естественные и искусственные, пронизывают породы, образующие каньон, и встречаются так же часто, как постройки на стенках каньона. Многие из старых городских гидроэлектростанций находятся там и гудят в скальных пустотах. Под толщей камня и сланца есть и несколько небольших фабрик и заводиков – их выдают лишь торчащие над пустыней пеньки дымоходных труб. Наряду с этими потоками теплого дыма, что устремляются вверх, есть и обратные потоки, текущие в канализационных и дренажных трубах, которые тоже порой выходят на поверхность и образуют сложную структуру, вплетенную в ткань города.

Снова зазвонил телефон.

– Слушаю.

– Господин… Стаберинде?

– Да.

– Доброе утро. Меня зовут Киаплор, я из…

– Ах да, из юридической конторы.

– Да. Спасибо за ваше послание. У меня тут лежит телеграмма, согласно которой вы получаете неограниченный доступ к доходам и ценным бумагам «Авангардного фонда».

– Я знаю. Вы этим расстроены, господин Киаплор?

– Гмм… Я… да. Текст ее не оставляет никаких сомнений… хотя это беспрецедентный случай индивидуальной ссуды, я имею в виду размеры. Впрочем, «Авангардный фонд» всегда вел себя необычно.

– Хорошо. Для начала мне нужны средства, чтобы снять на месяц два верхних этажа отеля «Эксельсиор». Эти деньги следует немедленно перевести на счет отеля. А потом мне понадобится кое-что купить.

– Так… хорошо. А что именно?

Он вытер губы салфеткой.

– Ну, для начала – улицу.

– Улицу?

– Да. Ничего слишком демонстративного – небольшая улица недалеко от центра города. Вы не могли бы немедленно подыскать что-нибудь?

– Так… да, конечно, мы сразу же начнем поиски. Я…

– Хорошо. Я позвоню вам в офис через два часа. Я хочу, чтобы к тому времени у меня была возможность принять решение.

– Через два? Гмм… хорошо…

– Главное – скорость, господин Киаплор. Пусть этим займутся ваши лучшие люди.

– Да. Хорошо.

– Прекрасно. Увидимся через пару часов.

– Да. Хорошо. Всего доброго.

Он снова включил звук.

За последние несколько сотен лет появилось очень мало новых зданий. Солотол – это памятник, институция, музей. В нем почти не осталось фабрик, как и населения. Три университета придают некоторым районам города живость в течение нескольких месяцев, но все же многие считают Солотол архаичным и даже нелепым, хотя некоторым нравится жить, по существу, в прошлом. В Солотоле вы не увидите подсвеченного неба. Поезда продолжают ходить по металлическим рельсам, а наземный транспорт должен передвигаться только по поверхности земли: полеты в пределах города или непосредственно над ним категорически запрещены. Солотол часто может показаться древним и печальным; многие кварталы остаются необитаемыми, полностью или бóльшую часть года. Город формально остается столицей, однако уже не представляет цивилизацию, к которой принадлежит. Это экспонат, посмотреть который приезжают многие, но остаются здесь единицы.

Он покачал головой, надел темные очки и выключил экран.

Когда ветер дул в нужном направлении, он заряжал старую пушку для фейерверков, установленную в висячем саду, комками банкнот. Купюры затем неторопливо кружились в воздухе, как ранние снежинки. Он украсил улицу флажками, вымпелами и шариками, заставил столами и стульями, открыл бары с бесплатными напитками; по всей длине улицы были уложены ковры, играла музыка; самые важные места – эстрады для оркестров и бары – были прикрыты цветастыми навесами, но нужды в них не было, поскольку день стоял яркий и необъяснимо теплый. Он выглянул из одного из верхних окон самого высокого здания на улице и улыбнулся при виде толпы.

В мертвый сезон в городе почти ничего не происходило, а потому все эти праздничные приготовления мгновенно вызвали интерес. Он нанял людей, чтобы подавать наркотики, еду и напитки; он запретил автомобили и грустные лица, а на тех, кто не улыбался, оказавшись на улице, надевали развеселые маски и разрешали снять их лишь тогда, когда те слегка развеселятся. Он глубоко дышал, стоя у высокого окна, легкие наполнялись пьянящими парами из забитого людьми бара; наркотический дымок поднимался как раз до окна и повисал облачком. Он улыбнулся, обнадеженный. Все шло идеально.