Выбор оружия

Минуя первый квартал, отделявший контору Норильскснаба от «Глории», Турецкий машинально отметил, что вряд ли ему удастся часто видеться с Никольским. Через двадцать метров подумал, что если выберется к нему хотя бы пару раз — то и это будет хорошо. А уже подходя к «Глории», отчетливо осознал, что вот это легко данное обещание, которое скорее всего не будет выполнено, и будет для него одним из тягостных обвинений на высшем суде бессонницы.

Когда придет ее время.

В кабинете директора «Глории» Турецкий положил перед Денисом конверт.

— Это пояснительная записка Смирнова к данным разведочного бурения. Размножь. Теперь у нас есть все. Давай работать, нам нужно очень многое до завтра успеть.

Но поработать в этот вечер ему так и не удалось. Позвонила Ирина:

— Турецкий, ты домой сегодня собираешься?

— Понимаешь, Ириша...

— Понимаю. Но все неотложные и важные дела тебе придется отложить. У нас гостья. Она ждет тебя уже два часа. Так что через двадцать минут изволь быть дома.

— Что за гостья?

— Придешь — узнаешь...

И она положила трубку.

В передней Ирина взяла пиджак из его рук и молча открыла перед ним дверь кухни. За столом, на котором стояли чашки с кофе, а в пепельнице дымилась длинная черная сигарета «Мо», сидела Ольга Николаевна Никитина.

* 2 *

Турецкий еще много лет назад обратил внимание, что москвички и ленинградки, а вернее сейчас сказать — жительницы Санкт-Петербурга, одеваются по-разному. Ну молодежь, наверное, практически одинаково, а вот в стиле женщин постарше разница ощущалась. Одежда москвичек была, пожалуй, ярче, дороже, но как бы стандартнее, однообразней. На петербургских дамах реже были дорогие норковые шубы, обливные канадские и французские дубленки, явно меньше было золота и драгоценных камней. Но зато в одежде большинства из них была какая-то особинка, изюминка, выдававшая если не работу классного модельера, то во всяком случае — следование лучшим образцам европейской моды.

Причем не слепое копирование, а именно понимание внутренней сути модного направления.

Так была одета и Ольга Николаевна. На первый взгляд ничего особенного: узкий серый костюмчик с длинной юбкой, атласная оторочка обшлагов и карманов, совсем немного бижутерии, минимум косметики. Но при все при этом, припомнив лучшие наряды Ирины, Турецкий отметил, что любимая жена его рядом с Ольгой Николаевной проигрывала бы.

Ирина сварила еще кофе, выложила на стол все запасы печенья, открыла коробку конфет и оставила их одних, сославшись на то, что пора укладывать спать Нинку.

— У вас очень милая жена, — заметила Ольга Николаевна. — И чудесная дочка. Она успела рассказать мне, что вы — это не вы, а пароход «Турецкий». И что на нем очень весело, когда вы не уплываете слишком далеко и надолго.

— Вы получили фотографию Игоря? — спросил Турецкий. — Мы в тот же день пересняли ее и выслали вам.

— Получила. Спасибо. Такая обязательность нечасто встречается среди журналистов... Извините, Александр Борисович, что я решилась побеспокоить вас. Ваш телефон мне дали в редакции «Новой России». А ваша жена была так любезна, что разрешила подождать вас, пока вы были на каком-то важном совещании. Зачем вы обманули меня, Александр Борисович?

— Извините меня. Я просто решил, что так будет лучше. Визит следователя Генеральной прокуратуры мог вас беспричинно встревожить. Тем более что я в тот день выступал скорее в роли журналиста, чем следователя.

— Я о другом. Почему вы не сказали мне, что Игорь погиб?

— В тот день я сам этого не знал. Даю вам честное слово. Более того, я был совершенно уверен, что человек, снимки которого вы видели, и есть ваш бывший муж Игорь Никитин. О гибели Игоря я узнал только на следующий день.

— Как он погиб?

— Его убили. В пригороде Нью-Йорка, на окраине парка Пелем-Бей.

— Бандиты из русской мафии.

— Зачем?

— Чтобы воспользоваться его честным именем и результатами его изысканий на Имангде. Мы знаем убийцу. Он понесет наказание.

— Понесет наказание... Но Игоря больше нет... Где он похоронен?

— В Претории. Джоан перевезла его туда... Ольга Николаевна, я понимаю, что здесь неуместны любые слова. Мне случалось терять друзей и очень близких мне людей. И мне знакомо это чувство беспомощности перед утратой. Невозможно что-то изменить, переиначить, вернуть. Жизнь меркнет. Но жизнь — это высший божественный дар людям. Есть внук. Игорь жив в них. И в вас. Вы не имеете права забывать об этом. Это ваш долг перед памятью этого прекрасного, мужественного человека.

Ольга Николаевна слушала его внимательно.

— Спасибо... Не беспокойтесь обо мне. Но все равно — спасибо вам за эти слова.

Она закурила еще одну сигарету.

— Как вы узнали о гибели Игоря? — спросил Турецкий.