Выбор павшего. По следу памяти.

Я узнала его с первого взгляда… Даже несмотря на то, что в последний раз видела — две тысячи лет назад… Тхалла-тей. Колыбель моей памяти. Небесная обитель дейте. Чудо из чудес. Прекрасный, гордый, величественный и — живой. Живой… Настоящий. Родной…

Подняв голову, я не могла оторвать глаз от города. Сколько же лет пришлось потратить моему отцу, чтобы из отрицательного, сметающего все на своем пути, призванного лишь уничтожать Слова создать такое… Тхалла-тей — величайшее творение моих предков… Ажурные арки, утопающие в облаках точеные башни главного замка, ровные, мощенные разноцветной плиткой тротуары… И люди. По улицам сновали люди. С земли город напоминал растревоженный муравейник, но — как он отличался от мертвых и пустых развалин, где даже ветер забыл имена тех, кого он оплакивает…

Я пересекла поляну и подошла к ведущей в Тхалла-тей дороге. Гладкий прозрачный мрамор широких ступеней, опутанный паутинкой солнечных лучей, отливал золотом и извилисто закрученной спиралью уводил к небесам. А ведь потом, позже, тропа стала невидимой, как и сам город… Моя работа, помню… Я с благоговением провела ладонью по изящным перилам и начала медленно подниматься по ступеням. Видимо, здесь тоже без магии не обошлось — десять шагов — и я уже на полпути к городу.

Пушистое облако в виде птицы с достоинством проплыло мимо меня, слегка задев крылом. Это фиит — страж города. Бесплотный дух, чаще всего принимающий вид облака, охраняющий главную дорогу. Человек с недобрыми намерениями, ежели такой смельчак сыщется, дойдет лишь до середины пути, после чего первый же фиит отправит его в свободный полет назад, на землю… А вот мне — опасаться нечего и некого… кроме самой себя.

Дорога окончилась у высоких, изящно сплетенных из золотых и серебряных нитей врат. Когда я их видела в последний раз — левая створка отсутствовала, а правая — безжизненно болталась на одной петле… Но, как и два года назад, у подножия врат клубились облака, на которых и стоял город, а дорога — раздваивалась и брела в обход городских стен. В детстве я любила прибегать сюда по ночам, бродить вдоль стен или, опершись о мраморные перила, любоваться звездным небом… Специально для таких, как я, к перилам пристроены оригинальные «карманы» — небольшие, увитые плющом и затененные невысокими деревьями балконы, где можно посидеть и помечтать в тишине…

Несколько мгновений я вглядывалась в причудливые узоры врат. Каждый путник увидит в них что-то свое — и именно это и ждет его в городе. Кого-то — дом и родной очаг, кого-то — помощь, кого-то — смерть… а меня — власть. Я слабо улыбнулась при виде своих клинков, изображенных крест-накрест, и серебряного ожерелья — символов власти вождя дейте… Значит, вот кем я здесь была… Нет, не вождем — младшей дочерью вождя. Интересно, удастся ли мне хоть краем глаза увидеть свою прежнюю семью?..

Пока я вспоминала, створки врат бесшумно распахнулись передо мной, приглашая войти. Пара нетвердых шагов — и на меня прорвавшим плотину потоком нахлынули воспоминания. Светлые и мрачные, мучительные и радостные отблески прошлых лет проплывали перед моим мысленным взором до тех пор, пока голова не пошла кругом. Прислонившись спиной к стене, я зажмурилась и попыталась немного упорядочить хаотичный и бессвязный вихрь ощущений из прошлой жизни. Если я с этим срочно чего-нибудь не сделаю — то просто сойду с ума!..

Ведь что происходит с нашей памятью? Проходит время — и старые воспоминания, словно ненужные игрушки, убирают все дальше и дальше. Сначала на шкаф, потом — на антресоли, потом — в дальний угол темной кладовки… Но стоит лишь случайно наткнуться на любимого плюшевого мишку — и, словно по волшебству, оживают детские воспоминая — как мишка попал к вам в руки, как вы с ним играли, какими были тогда вы, ваши близкие, ваш дом… Вот примерно тоже самое сейчас происходило и со мной. Увидела до боли знакомый образ родного города — и понеслось…

И в моей памяти одна за другой возникали картины жизни в Тхалла-тее до нашего позорного изгнания.

Дейте, как и харты, народностью были довольно малочисленной — в городе проживало пятьдесят семей, не считая родных вождя. И это — изо всех семи миров. И при строительстве отец сей факт учел — Тхалла-тей рассчитан как раз на данное количество жителей. Почему не на большее? Потому что у нас кто-то рождался лишь тогда, когда кто-то умирал, и численность дейте оставалась неизменной испокон веков.