Выбор Проклятого

Ира же машинально отвечала, ела сама, но мыслями была не в кухне. Ей не нравилось состояние мужа, совсем не нравилось. Она знала, что ему претит идея оказаться в руках великана, но надеялась, что рациональный супруг понимает всю необходимость этого. Решить проблему его одежды она не могла при всем желании. Ведьма вздохнула, похоже, их еще ждет разборка. А то, что ее мужа от земли едва видно, не делает этот скандал более простым. Скорее наоборот.

— Тетя, Ира — голос Ани отвлек ее от грустных мыслей, — спасибо. Я возьму с собой печенье?

— Бери конечно. И я говорила, не называй меня тетей. Просто Ира, будет вполне достаточно.

— Я помню, но забываю, — улыбнулась очаровашка. — Пойду с гномом попрощаюсь.

— Погоди! — и стоило удивленной Ане замереть, она продолжила, — он в плохом настроении, я думаю, не стоит.

— Но почему? — удивилась девочка, — мы ведь так хорошо сходили в гости! Я сейчас! — и не слушая Иру, в конце концов, прямого запрета она не поставила, Аня вихрем ворвалась в кабинет Проклятого.

— Миша, мне пора идти, пока!

Молчание. Проклятый боролся со злостью. Не понятной, абсолютно деструктивной злобой, и меньше всего ему хотелось видеть или слышать Аню.

— Чего, ты молчишь? — не понимая его внутренних терзаний, продолжила малышка, — дядя Петя обязательно сделает тебе...

— Замолчи! — неожиданно рявкнул он разворачиваясь.

Ну как рявкнул, скорее пискнул, но было что-то такое в выражении его лица, что девочка сразу замолчала.

Ира только-только вытащила уже подросшего малыша из стульчика, который продолжал с удовольствием кушать сидя в нем, как и полгода назад. Валик заинтересовался чем-то на полу и она поспешла в кабинет к мужу.

— Что? — растерялась Аня.

А Проклятого прорвало:

— Хорошо погуляли?! Да меня, какой-то дед рассматривал как куклу! Какого фига ты вообще про него вспомнила??

— Я хотела как лучше, — девочка растерянно хлопала глазами, — чтобы ты голый не ходил и...

— Лучше, лучше??

Тут между ними встала Ира, ее палец лег на губы мужа.

— Кот, замолчи! Ты успокоишься, и потом тебе будет стыдно.

— Убери руку! Хватит показывать свое физическое превосходство! Я сегодня на него уже насмотрелся!!

— Ты не прав, — Ира осталась внешне спокойной, хотя внутри ее саму разрывало, и она опасалась, что если разговор продолжится, то сидеть ему снова в кофейной банке, а ей выслушивать в Этании много чего интересного.

— Аня, пойдем.

Ира обняла ее за плечи и буквально вывела в коридор. Вовремя. Любопытный Валик уже был тут как тут, а увидев маму с Аней, радостно заулыбался.

— Игать! — приказал он, хватая Аню за пальцы.

— Чего это он? — девочка явно была расстроена. Удивлена и расстроена.

— Мальчиковые заморочки, — ответила Ира, закрывая дверь в кабинет. — Знаешь Аня, мальчики могут делать глупости в любом возрасте. Некоторые из них нормальному человеку понять невозможно, а надо просто учитывать.

— Но, почему он так разозлился?

— Миша не всегда был таким, — начала рассказывать Ира. — В нашей семье произошло несчастье, и он, спасая Валика, пожертвовал своим ростом.

— А что случилось? — с любопытством спросила Аня.

По всей видимости, сказанное Ирой было столь интересным, что ее недавняя обида отошла на второй, а то и третий план.

— Долго рассказывать, а если быстро, то одна злая ведьма, не такая как мы с тобой, — при этом сравнении Аня улыбнулась той самой улыбкой, которая так нравилась всем, — сделала так, что Валик заболел. Миша одолел эту ведьму, но перед смертью она прокляла его, и он стал маленьким.

— Это злая сказка, — вздохнула Аня.

— Да. И Миша помнит, что он был высоким, помнит то время, когда ему не надо было смотреть на остальных снизу вверх.

— Но почему, он так разозлился сегодня?

— Ему очень неприятно, что его увидел другой, обычный мужчина. Увидел в таком состоянии.

— Все равно не понимаю.

— Это потому, что ты не мальчик — улыбнулась Ира.

— И хорошо, что так, — вздохнула Аня.

— Давай, соберу тебе бутербродов?

— Спасибо, те... спасибо, Ира, — поправилась девочка, и снова улыбнулась.

***

Волком, закрытым в клетке, бродил Проклятый по столу. Как только за великаншами закрылась дверь, он от всей души выругался, и чуть было не запустил вдогонку чашкой, но одумался. Чашка была всего одна, и ее было жалко.

Тогда он зачерпнул ей коньяк, наполнив до краев, и выпил залпом, но не почувствовал ни вкуса, ни опьянения.

— Ааа! — проорал он. — Ненавижу! Как же я ненавижу все это!!

Потушил лампу и лег. Пить не хотелось, есть не хотелось, да и жить тоже. Умом он все понимал и осознавал, что Ира права, и завтра ему будет стыдно перед Аней, но сейчас эти размышления вызывали еще большую ярость.

— Надо засыпать, — шептал он, — надо засыпать. В Этании оторвусь, там есть на ком!

Он валялся в темноте, смотрел в потолок, вспоминал лицо этого дяди Пети, его внимательный взгляд, и каждый раз Проклятого перекашивало от целого спектра эмоций, от унижения до зарождающегося чувства вины.

— Все-таки не стоило кричать на Аньку, — вздохнул он, с этой мыслью и уснул.

***