Выбор сделан

Смотря на эту Ариэль, как я назвала про себя русалочку, я лежала, не двигаясь, и чувствовала, как глаза начинает жечь. В воде этого не почувствуешь хорошо, но слёзы всё равно дадут о себе знать хотя бы так. Испугавшись, что разбужу нахлынувшими рыданиями хозяев дома, закусила губу и уткнулась лицом в мох, тихо содрогаясь.

Это перешло бы в тихую истерику, к коей я вообще не склонна, но шуршание за спиной и поток воды со стороны входа заставили меня сначала замереть, а потом, насколько я могла в воде, развернуться.

Это был Рисар.

Мужчина неуверенно замер у входа и был встревожен. Не подплывал ближе, но и не хотел уплывать. Поняв, что я его заметила и ничего не предпринимаю в ответ на его вторжение, Рисар вплыл чуть глубже в комнату, а потом «присел» на пол у противоположной от кровати стены. И замер, смотря на меня.

И стало так спокойно. Плакать больше не хотелось. Только лечь и спать. Что я и сделала.

А, проснувшись, никого в комнате не обнаружила. Только лишь голоса были очень слышны из-за стены. Кажется, они меня и разбудили?

— Как ты можешь объяснить своё поведение? — грозно спросила Шаиси.

— Никак, — тихо ответили ей мягким, глубоким и светлым голосом. От звука голоса этого мужчины внутри всё как-то заволновалось, так он был мне приятен.

— Никак?! — прошипела обозлённая женщина. — Ты понимаешь, что призываешь на наши головы? Какой позор навлекаешь на всю нашу семью? А на нашу прекрасную гостью? Ты подумал, что она подумает или что подумают о ней после твоего поступка… — но ответом ей была тишина. — Отвечай, Рисар!

Так это он? Что там такого случилось? Почему его отчитывают? Я старалась не двигаться, чтобы всё лучше расслышать. И пусть подслушивать не хорошо, но иначе я не могла.

— Рисар, — подал голос мужчина постарше. Думаю, это его отец. Или один из них. — Ты говорил с ней? Ты обращался к ней до того, как леди заговорила с тобой?

— Нет, — ответил ему Рисар. И в голосе его я уловила дикую тоску, скрываемую ото всех спокойствием и даже холодом. — Она не обращалась ко мне. И мы с ней не говорили.

— То есть, — засомневалась мать, — хочешь сказать, что ты просто заплыл к леди в её покои и…ничего? Просто сидел всё это время, пока тебя не нашёл Раисаш? — и сколько язвительности.

Я не понимаю, а что в этом такого? Может, это что-то плохое в их понимании.

— Да, — голос Рисара становился всё тише и глуше.

— Хорошо, — выдохнула мать.

А ему стало больно. Не знаю как, но я понимаю, что ему сейчас больно. И не от того, что его как мальчишку отчитывают за проступок.

В их комнате повисла тишина. А потом голос Рисара послышался совсем близко к стене:

— Леди проснулась.

Как он узнал? Или так же, как я чувствую его боль?

— Что? — удивлённо выпалила женщина и послышался звук вроде «бульк», когда она резко покинула комнату.

— Ты чувствуешь леди? — поражённо спросил его отец.

— Не совсем её. Поэтому и пришёл к ней на помощь, когда кто-то позвал меня ей помочь. Поэтому пришёл к ней в комнату, когда ей было плохо. Я чувствую её через этот зов, отец. И не могу этого понять.

— Зато я знаю, что это, — глухо и тяжело признался мужчина.

И снова тишина.

Поднявшись в ложа, я принялась сначала за естественные нужды, потом попыталась привести себя в божеский вид. Только… только делала всё на автомате, пытаясь переварить всё услышанное.

В этот момент в комнату вплыла сияющая Шаиси с подносом еды в руках.

— Светлый дней вам, леди, — мягко заговорила она. — Как вы себя чувствуете? Ничего не беспокоит? — и взгляд слегка испуганный.

— Нет, нет, — отмахнулась я как-то вяло. — Всё хорошо…просто… Не ругайте Рисара, — вступилась я за своего спасителя.

— Что? — не поняла хозяйка дома.

— Он ничего мне не сделал, — продолжила я. — И если я нарушила ваши традиции, простите меня, я их просто не знаю.

— Л-леди Шена, — запнулась женщина, дрогнув всем телом, а потом подплыла ко мне ближе и осторожно присела на край ложа, поставив поднос куда-то за спину. — Видите ли, у нашего народа, особенно в дальних провинциях, как эта, существует…традиция. Мужчина не прошедший обряд брака с женщиной не имеет права с ней заговорить. Только если она заговорит с ним. Так он понимает, что женщина проявила к нему интерес и, возможно, у него есть шанс стать её м-мужем.

Вот оно как. Какая странная традиция. Неужели, Рисару больно от того, что я не проявила к нему интерес? Ну, зато я теперь понимаю, почему он и другие мужчины так себя вели. Тогда вопрос другой возникает…

— Если это так, то…почему Рисар чувствует меня, как я чувствую его? — спросила я резко побледневшую женщину. — Это особенности вашей расы?

Руки Шаиси мелко затряслись, а потом она быстро сплыла с ложа и «упала» к моим ногам, схватилась за голые стопы — туфли я, кажется, потеряла, когда спасалась бегством — и испуганно запричитала:

— Прошу, леди, умоляю вас! Не казните моего сына! М-мы сделаем всё, чтобы это никогда не вышло за пределы нашего поселения! Можете казнить меня! Только, умоляю, не гневайтесь на мою семью!

Это ещё что за новости? Откуда такая реакция? Господи, что тут у них такого твориться, что мои слова так перепугали их?