Выбор сделанный судьбой (СИ)

— Ну, тебе нужно бы собраться…

— Слушай, я не дурак. Ты хочешь мне что-то сказать, так говори. Честно я не обижусь, — хмыкнул я.

— Тебе показалась, — как-то напряженно отозвалась она. — Если вдруг захочу, то обязательно скажу.

Её натянутая улыбка ясно демонстрировала, что она лжет, в данный момент. Видимо есть что-то такое, что я должен знать, и она не может решиться.

— Ладно, — понял, что время всё же тикает, а мне ещё добираться около десяти часов. — Если вдруг надумаешь, знаешь, где меня найти.

Я отправился собирать вещи, всё время, думая о странном поведении американки, и, о её затравленных взглядах. А самое главное об ощущении, где-то внутри, что всё происходящее, приведёт к глобальной катастрофе.

Преодолев вполовину пути, меня отчего-то осенило. Повернулся к задумчивому Александру и сказал:

— Скажи мне одну вещь, — Алекс глянул на меня вопросительным взглядом, и вновь вернул своё внимание дороге. — Это из-за дочери Линн мы теперь мерзнем здесь осенью?

Конечно, я сочувствовал ей, но меня это на прямую не касалось. И, наверное, по этому, кроме лёгкой досады я ничего не ощутил. Слишком привык иметь дело со смертью.

— Да, — хмуро буркнул Алекс. — Она решила, что похоронит дочь здесь. Местный священник устроил отпевание и всё прочее. Я не решился оставлять её одну в эти дни. Думал это ненадолго, но как видишь, затянулось немного.

— Насколько я помню, Линн тогда была женой Лена. Неужели, мужчине, который носиться по всему миру в поисках бывшей жены, плевать на свою дочь?

Мы подлетели на какой-то из кочек, Саша плотнее сжал губы, мне даже послышалось, что он выругался. Местность здесь скалистая, и лучше от дороги не отвлекаться, ведь вероятность оказаться у подножия горы в разбитой тачке, очень велика.

Саша остановил машину, и крепче сжал руль, даже костяшки на его руках побелели. Какое-то время, он молча сидел и смотрел прямо перед собой, видимо что-то для себя решая. И видимо решил, так как повернулся ко мне, и заговорил.

— Это не моя тайна. И если бы не все обстоятельства, то и говорить бы ничего не стал. — Он глубоко вздохнул, и, отводя взгляд вновь на дорогу, дополнил: — Мередит не дочь Маркову. Он даже о ней не знает.

— Но…

Хотя это отвечало на многие вопросы. Вряд ли бы Марков позволил похоронить своего ребёнка у чёрта на куличиках, да и все факты были бы известны относительно ребёнка. Такое не скроешь ни от кого. Точно, ведь меня это и смутило, ведь у девочки была фамилия матери, несмотря на то, что Линн тогда являлась женой перспективного политика. Единственное, что ушла она от него буквально за полтора года до того как родилась её дочь.

А потом меня как ухабом по голове ударило. Даже в ушах зашумело от прилива крови. Десять лет назад мы отмечали здесь Новый год.

— Полный пиздец, — вырвалось у меня.

— Так и знал, что твой профессионализм всё тебе объяснит, — усмехнулся Саша.

Именно после того Нового года мы с Линн перестали общаться. Всё из-за её поступка, который я не мог ей простить. Скорее из-за уязвленной гордости, чем чего-то другого. И ведь закрылся от неё, вычеркнул из своей жизни. Я ведь на следующий год даже сюда не поехал, и думал, что и они не поехали из-за меня. А всё оказывается так просто.

— Ахуеть, — потёр я лицо руками.

— Хочешь вернуться и придушить её? — насмешливо поинтересовался друг.

— Если бы у меня было время, то обязательно. Но отложим этот сладчайший миг на другой момент. Сейчас для меня важнее ребёнок, что нуждается в моей помощи.

А ведь новорожденная девочка тоже в ней нуждалась…

И сейчас зная всё, отчётливо понял, что для неё бы наизнанку вывернулся, но сделал всё возможное, что бы она осталась жива.

— Ладно, предупрежу, что теперь ей ещё и от тебя нужно скрываться, — ехидно усмехнулся Саша, вновь включая скорость и двигаясь дальше.

— Да уж, будь любезен, — всё ещё шокировано выдал я.

Домой я не поехал, отправился сразу в клинику. Несмотря на то, что мысли крутились вокруг Линн, и всего того что узнал, пытался держать себя в руках. Из-за случившегося моё рвение помочь Данилу стало ещё сильнее. Этот мальчик будет жить несмотря ни на что.

Это ж надо было так. Двое лучших друзей скрывали от меня дочь, пусть и умершую, но всё же. Теперь даже становиться ясно, как так Алекс оставляет Аню одну, без своего присмотра. Удивительно, что он ей ни о чём не рассказал. Глупо конечно, рано или поздно она всё равно узнает, и как бы это не вышло другу боком.

Задерживаться в своём кабинете я не стал. Вымыл руки надев халат, сразу же отправился к Данилу. Его перевели в изолятор. Маленький, хрупкий, он смотрелся здесь неестественно дисгармонично.

На его осунувшейся отдающей синевой коже, чётко выделялись большие голубые глаза. Внутри что-то сжалось, что-то необычное, и странное для меня. Даня не первый ребёнок, который проходит у меня подобное лечение, не первый кто с пороком сердца находиться на грани. Но отчего-то хочется, что бы выжил, и стал последним, кто испытывает эти болезненные ощущения. Хотя понимал что это не реально.