Выбор сделанный судьбой (СИ)

Просить их дважды не пришлось. Да и я поражался выдержке Ники. Несмотря на боль, она не ревела, не стонала, а спокойно спускалась, задействуя только одну руку. Хотя многие мужчины на её месте, не смогли бы проделать подобного.

Они достигли надувного шлюпа быстро, Алекс уже собрался перекинуть ногу через перила, как рядом с ним в дерево врезалась пуля.

— Далеко намылились? — с перекошенной злой физиономией напротив нас стоял Марков, по виску которого стекала тонкая струйка крови. Видимо, задета артерия…

Додумать и поставить диагноз не успел, так же как и Марков — разрядить в нас остаток обоймы. Яхту сотряс взрыв, выбивая почву из-под ног. Что-то жесткое прилетело мне в правый бок, выбивая воздух из лёгких и заставляя закричать от дикой боли, а потом мой крик захлебнулся под толщей воды.

Дальше верх взял лишь инстинкт самосохранения. Мозг самостоятельно управлял телом в одном лишь единственном стремлении — выжить. И пока я панически барахтался под водой, глотая воду вместо воздуха, каким-то чудом оказался на поверхности. Даже не помню, как это произошло, только понимал, что всё плывёт перед глазами, а горло дерет словно самой грубой наждачкой. И первый вдох кислорода дался очень болезненно.

Кашляя и избавляясь от воды, что успела попасть в лёгкие, ухватился за проплывающую рядом корягу, смотря замыленным взглядом, как догорает и тонет роскошная яхта. Больше я ничего и никого не видел. Оставалось только ждать спасателей. Мы не слишком далеки от города, так что за нами обязательно пошлют как минимум береговую охрану.

Бок, на который пришелся удар саднило, а в глазах темнело. Я держался из последних сил, даже не в состоянии произвести диагностику своего состояния. И возможно бы и согласился со своим сознанием оставить этот бренный мир и погрузиться в пучину тьмы на свой страх и риск, утонуть, но заметил невдалеке чьё-то тело.

Оно мерно покачивалось на волнах и мои докторские инстинкты одержали верх. С трудом заставил отлепиться от коряги, которая оказалась куском мачты, я с трудом погрёб в сторону увиденного мной человека. Даже если это Марков, я просто обязан помочь, а потом сдать его властям.

Было тяжело передвигаться среди обломков. Я всё время на что-то натыкался. Даже ещё сильнее рассёк себе уже и так пострадавший бок. Да и моё состояние нельзя было назвать даже удовлетворительным. Двигался я, если честно, как черепаха. И какого хрена вообще попёрся кого-то спасать?!

Додумать мысль не получилось. Что-то налетело на меня со спины и удавка сомкнулась на моей шее, погружая меня в воды черного моря. Невидимый враг тоже был ослаблен, так как мне легко удалось вырваться и вновь выплыть на поверхность, сделать спасительный глоток воздуха.

Рядом всплыл Марков с перекошенным от злобы лицом, которое было изуродовано шрамами по всей правой стороне. Затылочная часть вообще была вся в крови. Но сказать точную степень повреждения я не мог. Вряд ли он согласится на мой осмотр. Тем более обезумевший политик вновь кинулся на меня, стараясь утопить.

Только теперь мы делали это вместе — топили друг друга. И каждый раз всплывали оба, когда кислород у кого-то из нас заканчивался. Последние силы ушли на эту непонятную схватку. Я уже даже двигаться не мог. Просто облокотился на очередную балку, что проплывала мимо, и даже не сопротивлялся, когда Марков занёс надо мной что-то острое. И где только отрыл?

Мне уже честно было наплевать на свою жизнь. Главное было, чтобы Ника, да и все остальные спаслись. Про Линн даже думать не хотелось. Жизнь была к ней несправедлива и жестоко её помотала. А сейчас я смотрел в безумные глаза одного из её мужей, которого обидели изменой, и чувствовал себя виноватым во всём этом.

А говорят, что перед смертью пролетает целая жизнь. У меня же почему-то этого не было. Приближавшееся ко мне остриё заставляло только сожалеть, что моя неразборчивость привела к таким печальным последствиям. Ведь держись я от американки подальше, всё бы было хорошо, все бы были живы. Вот только «бы» мешает. И назад ничего не вернуть. Остаётся только надежда, что с девочками и Алексом всё хорошо и они спасутся…

Очередной оглушающий взрыв, глухой удар, и рядом со мной уже не кровожадный убийца, жаждущий вендетты, а изуродованный труп. В Маркова что-то прилетело с яхты, огонь на которой добрался до топливного бака.

— Спасибо тебе, Господи, — поднял я глаза к небу.

Видимо я сделал в этой жизни что-то хорошее раз, несмотря на всё происходящее, до сих пор жив. В очередной раз тяжело вздохнул, вспомнив, о том, куда грёб до нападения Маркова. И возобновил свой путь.

— Алекс, — подплыв, позвал я, увидев наполовину испачканную кровью пшеничную макушку друга. — Алекс, — я ухватился за бревно, проплывавшее рядом и подгрёб ближе.

Дамизов не подавал признаков жизни.