Выбор сердца (СИ)

Они касаются. Они внутри. Они повсюду.

Нет ощущения пространства и времени. Они внутри, и нельзя избавиться от них.

Здесь в тумане, в туманных лапах — последнее Лунаева Арина — она осознала, что ответ на этот вопрос — это все, чем она была когда-то.

Я никто.

Внезапно все начало вращаться вокруг девушки — а ведь это было невозможно! И пока она спорила с собой о том, что возможно, а что нет, земля ушла у нее из-под ног, а сама Арина, похоже, перевернулась вниз головой, потому что все исчезло. Жуткая тяжесть давила на нее, тянула куда-то, растягивала в невероятных направлениях. Ей показалось, что она почувствовала удар, а затем вспышка белого света ослепила и оглушила ее.

Она больше не чувствовала ничего.

Арина попыталась открыть рот и закричать, но у нее больше не было рта. Белизна вокруг стала ярче, и, хотя девушка не ощущала движения, она чувствовала себя так, словно попала в водоворот. Не было звуков, но тишина оглушала.

К ее телу вернулась способность чувствовать, и девушка испугалась. Во рту было сухо, как в пустыне, голова болела, словно распухла изнутри, и Ари была уверена, что ее вот-вот стошнит. В ее голове звучали голоса. Три разных голоса: один мужской и два женских. Голоса были просто шумом, свистящим шепотом, словно порыв ветра в кронах дубов, и, как ветер, они веяли сквозь него темным холодом, унося с собой его человечность, как ветер срывает сухие листья, которые уже не держатся на ветвях. Это был ветер зимы, дыхание смерти, и этому ветру были неведомы человеческие суждения и мораль.

Сияют звезды, дуют ветры, шумит море. Но все они замолкают, когда с небес звучит Песнь Дракона. Она пронизывает каждый нерв слышащего ее, заставляет трепетать сердце в поисках несбыточного и ведет за собой вдаль, в неведомое. Она не оставляет зла в душах и приносит вдохновение поэтам, она меняет сам смысл жизни разумного существа. Жаль, что она звучит с небес столь редко… но иногда это все же случается и тогда происходят чудеса. Может кому-то они и не покажутся чудесами — ведь главный их смысл в свободе, свободе от рабства души и тела, в свободе от предрассудков и собственного бессилия, в свободе от всего, что сковывает и заставляет сидеть на месте. Ибо если она предназначена тебе, она сорвет тебя с насиженного места и позовет в дорогу, звездную дорогу без конца и начала, которая, возможно, приведет тебя к смерти или же к свободе. Иначе ведь не бывает… Храм, который принадлежит Владыке Мира. Богу Мирозданья. Между земной твердью и воротами храма Владыки есть мост. Этот мост единственная связующая нить между тленным миром и храмом, который может приютить только чистый делами и помыслами дух умершего. Но не каждый дух может пройти этот мост, потому что у ворот храма стоят на страже святыни четыре охранника. Бог Любви, Бог Души, Бог Смерти и Бог Жизни и видят они насквозь того, кто идет по этому мосту. Дети, его творения Золотой, Лазурный, Изумрудный, Красный и Черный.

От его сияния и великолепия заболели глаза, а душа готова была рыдать от чистоты и света.

— Не мое создание… — услышала девушка голос самого Мирозданья.

— Но дадим ей жизнь… — приятный и бархатный голос Жизни.

— Жертва принята… — зловещий и шипящий Смерти.

— Она просила за душу, которая ее прокляла, — мягкий женский голос и рука гладили девушку по голове.

— Человек волнуется за мое дитя? — голос Мирозданья.

— Пора исправлять то, что давно начато…

— Шанс?

— Простить…

— Мои дети… — женский густой. — Они должны жить.

— Возродится душа… — легкий шепот Души, вздохнувший в девушку, и Арина громко вздохнула, наполняясь чем-то теплым, мягким, близким и таким родным.

— Ее выбор?

— Всегда есть выбор… — пропела звонко Любовь.

— Пора к новому этапу… — женский густой.

— Увидим… — шелест Смерти.

— Ее воспоминания? — Душа.

— Они пусть возвращают. — Само Мирозданье.

Ари смотрела на огромный прекрасный белый Храм и ее душа тянулась…

— Рано… — прошелестел женский голос… — мое былое величие… мои цели, твои цели…

— Выбор живой души… по тому пути и пойдет. — пропела Любовь.

— А чья душа? — голос Жизни.

— Увидим… — женский ласковый.

— Равновесие! — второй женский густой и тихий.

— Да будет так! — громыхнуло само Мирозданье.

И все исчезло.

Она снова в тумане…