Выбор сердца (СИ)

Она почти приняла решение. Окончательный вердикт планировала вынести по окончанию разговора с мужем. При этом сомневалась, что, то будет озвучено. По крайней мере — под крышей этого дома. Вот что у неё получилось сделать за короткий период замужества, так это — повзрослеть, а где-то и стать мудрее. Только муж замечать данных перемен в молодой жене, желания не имел.

— Тебе какое до этого дело? — вновь резко прозвучал его вопрос.

Да, не было дела. Никакого. На первый взгляд. А, возможно, следовало сразу обратиться за помощью к отцу. Только в своем отношении к данному человеку хотелось, наконец, определиться окончательно. И понять, на сколько велик шанс сохранить их брак. Свой брак. И сейчас, своей просьбой, она давала ему шанс.

— Я знаю мать этого ребенка. Если ею заинтересуется местная ювенальная юстиция, ребенка изымут. — Валерия, пожалуй, впервые позволила себе в столь жесткой манере общаться с мужем. — Отец этого ребенка остался в России и…

Ювенальная юстиция Франции была, пожалуй, самой жесткой и непримиримой в борьбе за так называемое «счастливое детство» в Европе. Её дамоклов меч висел постоянной угрозой на изъятие ребенка в любой семье, проживающей во Франции. Изъять маленького члена семьи могли и без объяснения причин. И даже во всех отношениях благополучные семьи не были защищены от подобного произвола. Статистика ежегодно выдавала устрашающие цифры.

— Мы здесь причем? — просьба жены Виктору определенно пришлась не по душе. Впрочем, ничего нового. — Пусть родители отпрыска и разбираются.

А в голосе человека, считающегося её мужем Валерия, услышала страх! Мужчина, который должен принимать волевые решения, защищать, в случае необходимости, свою женщину, помогать ей в силу своих возможностей, боялся. И не за неё, нет. Он боялся за себя!!

— Витя, мы же можем как-то помочь, — сделала она еще одну попытку склонить мужа на свою сторону. Знала точно, при желании Виктору выполнение просьбы практически ничего не будет стоить. Всю работу выполнят адвокаты.

— Мы не в России, не забыла? — одернули её, окончательно выходя из себя. — Мы — в Европе. В Европе — Лерочка! Здесь — закон превыше! Если изымут, значит правы. И не суйся не в свое дело, если сама проблем в будущем не хочешь! Всё, вопрос закрыт!

Ей попросту, причем — довольно грубо, затыкали рот! А вот к такому отношению к себе Валерия Вешник не привыкла. Не смотря на всю избалованность, «тупой курицей» никогда не была. И уж право голоса в семье имела.

— Виктор, ты…

— Думаешь, я не в курсе, что за своего любовника собираешься хлопотать?! — окончательно вышел из себя человек, которого…

А вот сейчас Валерия ощутила одновременно два чувства: страх и брезгливость. И впервые задалась вопросом: как могла позволить уговорить себя проявить к данной личности свою особую благосклонность. Куда смотрела и о чем думала? Ведь отец всего лишь высказал просьбу, ни на чем не настаивая и ничего не требуя. А она, в надежде забыть другого человека, заставила себя поверить в возможное продолжение сказки. Впрочем, до определенного момента сказка и была. Ухаживал так называемый нынешний муж красиво.

— Остынешь, поговорим, — развернувшись, Валерия собиралась оставить холл, когда…

— Куда, — рывок со стороны мужа оказался на столько неожиданным и резким, что Валерия едва устояла на ногах. — Предупреждаю, высунешься, постараюсь помочь, — прошипел он ей практически в самое лицо. — Своего выродка вообще больше не увидит.

— Виктор, остановись, ты сейчас не прав, — попросила Валерия, старательно выдерживая тон и осторожно высвобождая руку из «клешни» мужа.

Срываться на крик, впадать в истерику не собиралась. Решение принято. И принято окончательно, с чем отцу придется смириться. Если, конечно, не хочет лишиться дочери. Характер она показывала крайне редко. Но вот что касалось данного случая, как говорится — без вариантов. Теперь.

4

Самый запад России. До сего дня серьезных конфликтов в их отношениях не было. Даже если Виктор в чем-то и не был согласен с женой, старался урегулировать вопрос спокойно. Со снисхождением взрослого мужчины, каковым, по сути, и являлся. Разница в возрасте была не критической, но внушительной. Что нашло сегодня…

— Да неужели? — контроль над собой потерял и, кажется, окончательно. — Думаешь, что до сих пор не знаю, перед кем хвостом крутишь?! — удивительно, как еще в выражениях себя сдерживал, — мелькнула у Валерии невеселая мысль. — Может, вернуться к нему хочешь? Что он там в постели с тобой вытворял, что до сих пор, как шлюха, себя ведешь!

Наверно, реакция на оскорбительные слова оказалась чисто женской. Пощечина прозвучала достаточно звонко. А в ответ… Валерия, не удержавшись на ногах, упала на пол. Шок. До сих пор никто и никогда не поднимал на неё руки. Максимум — повышенный тон. Да и тот позволялся исключительно отцу.