Выбор сердца (СИ)

— Мать моего сына не может быть мне совершенно чужой, — продолжал он, выставляя на стол чашки.

— Даже так? — и снова в тоне Гарбузовой появились совершенно непонятные для хозяина квартиры, опасно высокие ноты. — В таком случае, может объяснишь, какого черта на новогодние праздники тебя не было в Новгороде?

Приехали. Или — приплыли. Замерев перед открытым холодильником, Константинов оглянувшись, в полном недоумении посмотрел на бывшую. Как-то давно он вышел из возраста жесткого контроля.

— Лен, извини, но о своей личной жизни распространяться я, по крайней мере — пока, не собираюсь, — привычно жестким тоном заметил он вслух. — И, если не возражаешь, сам буду принимать решения где и с кем встречать праздники, проводить выходные и свое свободное время.

Во всяком случае бывшей предоставлять отчет точно не собирался. Да и вообще — кому-либо. Личная жизнь потому и называется «личной», что посторонним вход в ту категорически закрыт. А в его случае — еще и опечатан.

— Значит у меня верная информация, — подвела итог мадам Гарбузова, окидывая взглядом кухню, в которую вошла следом за хозяином квартиры. А ведь, поведи себя иначе чуть меньше тридцати лет назад, сейчас вполне могла быть здесь полноправной хозяйкой. Сколько раз уже посещали подобные мысли.

— Смотря, какая, — без особого любопытства обронил Константинов, поинтересовавшись, лишь на секунду глянув на гостью, — Кофе будешь?

— Константинов, ты на старости лет совсем рехнулся?

Очередной вопрос бывшей жены привел в откровенное недоумение. Осторожно поставив на стол одну из наполненных чашек, на доли секунды задумавшись, с тенью откровенно наигранного сомнения заметил:

— Да нет, вроде. Психиатр говорит — здоров.

— Слушай, ты, вроде, не клоуном работаешь, — съязвила Гарбузова, забирая из его рук вторую чашку. Едва не обжегшись, расплескав кофе, швырнула ту на стол.

Нет, ему не показалось. С самого начала, с того момента, как Елена Викторовна переступила порог квартиры, она уже была не в духе. И это еще — мягко сказано. Учитывая же, что выносом ему мозга занималась на протяжении всех новогодних каникул…

— Лена, что ты заведенная, как музыкальная шкатулка, — процедил он сквозь зубы, старательно сдерживая рвущееся наружу раздражение. — Что у тебя случилось? — вот с кем, а с бывшей сейчас хотелось общаться в последнюю очередь. Вообще, за чашкой кофе собирался обдумать некоторые вопросы, имевшие отношение к работе в ближайшие полгода. — С Димкой я поговорил. Не приедет в ближайшее время, привезу сам, — заверил он, поинтересовавшись, — Что еще?

Задавая вопрос, вряд ли ждал того ответа, который прозвучал. Причем — мгновенно. Почему-то показалось, что Гарбузова и сама не сразу сообразила, как тот вырвался:

— Что за баба у тебя у черта на куличках нарисовалась?

Стоп! Приехали, называется. Вот сцен ревности от бывшей — ключевое слово — бывшей — жены точно не предполагалось. Интересно, только ему так везет? Или еще есть представители благородных семейств, где жены в разводе устраивают нечто подобное.

— Интересно, — откинувшись на спинку стула, медленно протянул Константинов. Слегка прищурившись, не сводя с гостьи внимательного взгляда, поинтересовался, — Информация откуда?

Точно о наметившихся в его жизни переменах знал только Дмитрий. Но парень вряд ли стал бы информировать мать. Слишком сложные там отношения. Догадывались об оных из окружения несколько человек. И один из них, знал точно, общался с мадам Гарбузовой…

— Сашникова видела, — не раздумывая долго, выдала Лена. — Разговорились.

— Ааа, Сашникова, — вновь протянул Константинов, определенно размышляя над каким-то крайне важным для себя вопросом. — Сашников, это серьезно, — согласился он, продолжая, — Только не понимаю, что он в мою жизнь так настойчиво лезет? Я, вроде, за советом ни к кому не обращаюсь. Сам уж как-нибудь определюсь со своим выбором.

— Леша, ты пример сыну какой показываешь? — начала расходиться Ленка. — Я понимаю, что у вас, творческих людей, по миру гражданских семей пруд пруди, — а вот тут она, уж точно, заметно перегибала палку. — Только Димке твои похождения ни к чему.

Ответил Константинов не сразу. Что-то доказывать и ругаться не хотелось совершенно. Устал от всего этого. Очень хотелось просто спокойно жить и работать. А теперь ещё — любить. Единственную, ту, которую столько лет искал и, кажется, наконец-то нашел!

— Ну, для начала, у тебя примитивное представление о личной жизни творческих людей, — совершенно спокойно, с налетом привычного сарказма, зазвучал его голос. — Если бы у меня в каждой области, не говорю уже о городах и весях, где приходилось останавливаться для съемок, была дама сердца, устал бы в судах отбиваться от внебрачных детей. Не рассказывать же мне каждой кукле о существующей у себя проблеме. Да и, учитывая существование Димки и Никиты, та как-то сложно объяснима. Во-вторых, уж извини, но наш сын давно вышел из того возраста, когда дурного набираются. Он сейчас сам может дурному научить.