Выбор сердца (СИ)

Санкт-Петербург. Премьера проходила при полном аншлаге. Константинов в форме белогвардейского офицера выглядел просто блестяще. Как, впрочем, и играл. Эмоционально (по-другому, наверно, не мог), буквально живя своей ролью.

Финальная сцена. Прощание с «женой», которую отправляет на последнем, отплывающем от российских берегов пароходе, в Турцию. Роковой «выстрел». Занавес…

Минута глубокой тишины в зрительном зале. А затем — взрыв аплодисментов. Два акта напряженной игры в благодарность за овации. Цветы. Море цветов, что стало полной неожиданностью. Актеров не отпускали со сцены, продолжая аплодировать.

Перекинувшись несколькими фразами с главной героиней завершившегося действа, Константинов, оглянувшись, в первое мгновение оказался в шоке, отказываясь верить собственным глазам. К сцене приближалась Рита! Его Рита!! В руках — оформленные в букет белоснежные каллы…

Она не предупредила о своем прилете. Вообще ни разу не обмолвилась о том, что планирует появиться в Петербурге. Ладно в Петербурге! Она была в театре! Он играл… Он играл для нее, не зная об этом.

— У парадного, — шепнул он, принимая цветы и на доли секунды приобнимая. В голове стучало одно: не проколоться, не выдать самого себя! Это его личная жизнь. И афишировать ту не собирался. По крайней мере пока.

Несколько раз пытался уйти со сцены, но выходил на бис. И впервые жалел, что не может просто послать всё к чертям. Его ждала женщина, которую увидеть уж сегодня точно никак не ожидал. Которая…

Снятие грима и переодевание заняло определенное время. На выходе из гримерной задержался, задумчиво посмотрев на цветы, которых сегодня оказалось не мало. Их установят в вазы, разберут домой. Но для него… Один букет всё же был особенным.

Кажется, целую вечность просто смотрели друг на друга. Медленно сократив между ними расстояние, Рита, прижавшись к его груди, тихо спросила:

— Мне надо было предупредить, да?

— Желательно, — обронил он, обнимая свободной от букета рукой, и не пряча улыбки негромко продолжая, — Но, должен признать, сюрприз удался. Чуть на сцене не рухнул. Ты откуда?

Какой смысл вкладывал в вопрос? Рита очень надеялась, что предупреждения Масловой не начнут сбываться вот прямо сейчас! Выяснить, что прилетела не вовремя совсем не хотелось.

— Самолетом из маленького провинциального городка, — сообщила она, не торопясь выскользнуть из его объятий. Соскучилась… Очень соскучилась по его сильным рукам, по его голосу, терпкому, мужскому запаху туалетной воды…

— Нет, это понятно, что самолетом, — усмехнувшись, заверил Константинов. — Почему не позвонила, когда прилетела? Не сказала? Как добралась сюда?

— Автобусом, — последовал незамедлительный ответ на последний вопрос, а вот первых два, кажется — намеренно, пропустила. — Леш, я не деревня полная, если ты еще не понял, — добавила Коташова, наконец подняв на него взгляд.

— Да я не о том, — мысли в голове, действительно, путались. Близость этой маленькой женщины на ровном месте из равновесия выбивала. — Я бы встретил. Если хотела попасть на мой спектакль, могла просто сказать. Без проблем… — и тут его осенило. — Так, подожди… — кажется, начал, наконец, что-то понимать. — Рит, а что происходит? — с тенью настороженности прозвучал его вопрос.

— В каком смысле? — не поняла Рита, отступая на пол шага. А он уловил фальшь. Смысл его вопроса прекрасно поняли. Только откровенничать определенно не планировали. Встретившись с ним взглядом, сделала еще одну попытку избежать максимального откровения, — Хорошо, я хотела увидеть, какой ты на сцене, не зная, что я в зрительном зале.

Игра продолжалась. С её стороны. Константинов с трудом сдержал усмешку. В своих догадках почти не сомневался. Только…

— Ты же меня видела, — напомнил он, всеми силами стремясь выдержать ровный тон.

— Там… — запнувшись, по всей видимости, растерявшись от верного замечания с его стороны, затем выпалила, — Там игра другая, — нашлась она. — Моноспектакль, серьезная тема. А здесь мелодрама…

— Драма, — вновь с его стороны последовало уточнение.

— Драма, — согласилась Рита, тут же подкорректировав, — Но у любой драмы есть определенные элементы взаимоотношений.

Проговорилась. И вот теперь, с видимым облегчением вздохнув, Константинов открыто улыбнулся. Подозрения оказались верными. Вернее, даже, не подозрения — предположения. И снова появилось непонятное, для него — непонятное, ощущение нужности. Или — важности, для стоявшей перед ним маленькой женщины. Любимой женщины. Пусть не желала признаться в том, что ревнует, в том нужды не было. Он сам всё видел, чувствовал.

— И кто-то старательно убеждает меня в отсутствии ревности? — полюбопытствовал он, вновь приобнимая. — Рита, я очень рад тебя видеть, — голос звучал тихо, размеренно. — Счастлив, что смогла прилететь. Если спрошу, как на долго, заподозрен в измене не буду?

Ирония в тоне заставила улыбнуться и Коташову. Всё же первые минуты встречи подержали в напряжении. И он это тоже чувствовал.