Выбор (СИ)

— Когда я понял, в кого обратился, душа моя терзалась муками. Несколько недель скитался я по дремучим лесам, не смея вернуться в особняк. Мне было страшно. Я не знал насколько я опасен для близких. Дни и ночи тянулись бесконечной кошмарной вереницей. Жажда душила меня чудовищно, поэтому я не смел приближаться к человеческим поселениям. Моими жертвами сперва становились олени, волки, затем лоси и кабаны. Когда я легко справился с медведем, то испугался своей невероятной силы. Я не умел ещё владеть ею. Не владел навыками подавлять в себе кровавое желание при виде теплокровного существа. Я был так поглощён своим горем, что не задумывался обо всём остальном и лишь спустя недели ко мне пришла мысль о сестре. Что делает она в эту минуту? Я тут же вспомнил об отце и ужасное подозрение, как острейшая игла, пронзила мой разум. Я сорвался в родные места. Тело моё не знало усталости, ноги бежали, перепрыгивая через пни, поваленные стволы, глубокие ямы. Я передвигался так быстро, как никто бы из людей не смог. И всё же я опоздал… Когда впереди замелькали огни деревень, я ещё больше ускорил свой бег. На окраине деревушки, что находилась в непосредственной близости от особняка, стояла изба Конюха Степана, одинокого немолодого мужчины. Я постучался к нему в дом. Степан долго не подходил к двери. Наконец я услышал его голос из сеней:

— Кто там?

— Степан! Это я, твой барин! — отозвался я.

— Ох ты, батюшки! — обрадовался конюх и поспешил впустить меня. — Где ж вы пропадали? Тут такое без вас творится! Сейчас я вам обо всём поведаю!

Степан хотел зажечь лучину, но я попросил его этого не делать, боясь испугать своим новым обликом И то сказать, выглядел я дико: одежда моя вся износилась, грязь и кровь покрывали тело.

— Отчего барин не хочет, чтобы в избе стало светло? — отпрянул вдруг от меня Степан.

— Ты боишься меня! — застонал я. — Ты догадываешься, что барин твой изменился? Что я больше не человек? Но не страшись, я пришёл с миром.

— Какой мир! Исчадие ада! — завопил конюх, крестясь и плача. — Весь ваш род проклят!

— О чём ты говоришь, холоп?! — вознегодовал я.

— Сестра ваша… она…

— Она вампир, — горестно сказал я.

— То-то и оно! — закричал Степан. — Всё это время, пока вы отсутствовали, творились страшные дела! Сперва мы искали вас по лесам и полям. Старый граф был убит горем, решив, что потерял сына. А Агата Васильевна, напротив, радовалась чему-то. Болезнь её оставила и молодая графиня стала расцветать не по дням, а по часам. Но людского оставалось в ней всё меньше. Она стала наказывать слуг с небывалой до селе жестокостью. Граф Василий пытался вразумить дочь, но всё было тщетно. Бабы наши, что в барском доме прислуживают, заметили, что Агата Васильевна никогда не ест и не пьёт. Вместе с тем в деревнях стали пропадать люди, а однажды и вовсе нашли мёртвого младенца, полностью обескровленного. Ужас овладел людьми. Крестьяне и слуги начали разбегаться. Бегут отсюда целыми семьями. Имение ваше почти разорено.

— А что отец? — с замиранием сердца спросил я.

— На батюшку вашего тяжко смотреть. Я подозреваю, что и он подвергся злым чарам. А вы-то, барин, теперь кто?

— Не знаю, — ответил я и заплакал, закрыв лицо руками. Степан боязливо начал приближаться, желая утешить меня. С самого детства моего мы были неразлучны с ним. Это он научил меня держаться в седле. Степан проводил со мной целые дни напролёт и теперь сердце его переполнялось страхом и жалостью одновременно. Он подходил всё ближе, но я отшатнулся от него.

— Стой! Не подходи! — сказал я поспешно. — Я опасен для тебя. И для всех.

Степан застыл на месте.

— Я должен идти к отцу, — проговорил я.

— Скоро рассвет, — заметил конюх, — разве вы можете ходить при свете дня?

— Да. Всё дело в этом колдовском кулоне, — объяснил я, — прощай, Степан.

Я поспешно покинул избу и пошёл к особняку. Узкая полоска света на небе предвещала скорое появление солнца. С замиранием сердца приблизился я к родному дому, надеясь, что отец всё ещё жив. Я не знал, что в эту самую минуту Агата прокралась к нему в спальню, сжимая в руке колдовской кинжал. Она задумала самое худшее, о чём я только мог подумать. Я спешил, уже передвигался по аллее, ведущей к кованым воротам. Внезапно со всех сторон выбежали вооружённые люди. Это были крестьяне. Они окружили меня, держа в руках ружья.

— Барин! Мы вынуждены задержать вас! — заявил крепкий чернобородый мужик.

— Уйди с дороги! — прорычал я.

Люди направили на меня оружие.

— Где это вы всё это время пропадали? — допытывался чернобородый.

— Я был в аду, — промолвил я, — но я не трогал никого из людей и к исчезновениям крестьян не имею никакого отношения.

— Почему мы должны верить вам, Вениамин Васильевич? — поинтересовался один старик из толпы.

— Потому что я никогда не желал вам зла, — ответил я, — вспомните: разве плохо я обращался с вами?

— Всё верно, барин, — подал голос ещё один мужик со взъерошенными рыжими волосами, — но нынче иное дело! Сестра ваша подозревается в вампиризме! Как и ваш батюшка, как и вы сами!