Выбор сталкера

Бродить по Зоне ночью было на самом деле немногим опасней, чем днем. Главная и, пожалуй, единственная реальная причина, по которой сталкеры остерегались ночных переходов, – темнота. То, что днем приметишь издали, ночью порой просто не разглядишь. А если фонарем светить во все стороны, можно, во-первых, привлечь ненужное внимание какой-нибудь твари, а во-вторых, батарею разрядить. Да и не везде в Зоне, честно сказать, даже банальные фонари работают…

Покинув лагерь бандитов, Смычок решил не останавливаться на привал сразу за ближайшим пригорком, опасаясь, что затаившие обиду быки могут его навестить. Он ведь, получается, двоих покалечил, а сам целехонький – где справедливость?

Однако чем дальше Костя уходил от плантации, тем чаще и больше думал о Гене. Ну какого ж черта ты, дуралей этакий, в Зону поперся? Хотел всем доказать, что не хуже отца? Но кому нужны были эти доказательства? Матери, которая вслед за мужем потеряла единственного сына? Сколько сил, времени она на тебя потратила, двадцать лет в тебя душу вкладывала, а ты все мечтал, как папа, разгуливать по Зоне, одной рукой артефакты собирая, а второй от аномалий отмахиваясь…

Смычок остановился, зажмурился. Нет, в таком состоянии идти опасно. Зоне только дай шанс – сожрет с потрохами. Огляделся по сторонам в поисках укромного места, где хотя бы до рассвета спрятаться можно. Приглянулся ему небольшой холмик у подножия раскидистого вяза. Швырнул гайку – вроде бы нет реакции. Уже шагая к вязу, перебирал в голове варианты – не встречал ли прежде в подобной местности скрытую аномалию, которую гайкой не выявить? Не припомнив, с явным облегчением опустился на землю и прислонился спиной к дереву.

«А ведь тут и моя вина немалая, – подумал Костя внезапно. – Не предусмотрел, что Генка в Зону за мной увяжется, не предвидел…»

Или же он совершил ошибку еще раньше?

Ну да, получается. По морде Косого понятно было – стрелял он не в обычного беглеца, а именно в Зайца, узнал, потому и выстрелил. А все отговорки насчет «думал, уйдет» – это так, для Маргарина, для Снежка, но не для Смычка. Не надо было Косте в ту драку вмешиваться…

Но разве мог он иначе? Разве мог пройти мимо двух верзил, вышибающих дух из лежащего на асфальте тщедушного мужичка? Ясно же, что бедолага и так готов им последнюю рубаху отдать, но они все равно бьют – самоутверждаются, гады, продолжают глумиться, теша свое треклятое эго…

Шорох.

Откуда он доносится?

Смычок повернул голову влево, вправо, наконец, уставился в землю.

А потом, оттолкнувшись руками и ногами, метнулся вперед.

Левое бедро обожгло болью, будто от удара хлыстом. Кривясь, Смычок завалился на бок и скатился с холмика в траву. Мигом взвившись на ноги, сталкер попятился, с ужасом глядя, как черные извивающиеся щупальца шустро уползают обратно в землю. Это что такое вообще? Корни дерева ожили, что ли, подумал он, с тревогой глядя на вяз.

После случившегося холмик, разумеется, уже не казался пригодным для отдыха. Замешкайся сталкер, не среагируй вовремя – и вряд ли отделался бы банальным синяком на ноге. Смычок не знал, что происходит с жертвами странных «щупалец», но, судя по тому, что в округе не было ни черепов, ни костей, следов треклятая аномалия не оставляла – съедала, что называется, с потрохами.

Палкой поддев за лямку оставленный у вяза рюкзак, Костя подтянул его к себе. Мимоходом взглянул на часы – двадцать минут шестого. По идее, скоро рассвет, а значит, искать место для привала уже бессмысленно.

Костя медленно побрел вперед, не забывая проверять дорогу гайками.

Хотя, как показывала практика, Зона уже и к ним успела привыкнуть.

* * *

«Браслет» действительно помог Игорю. За одну ночь он превратил его рану в широкий, но уже не столь ужасающий на вид шрам. Самое главное – значительно улучшилось самочувствие. Вечером Офицер едва мог стоять на ногах, а теперь чуть ли Семена не обгонял. Двигать рукой, конечно, было еще больновато, но, с учетом того, что прошла всего одна ночь, результат казался невероятным.

– Уже, считай, на полпути, – отметил Гусь, вынимая из кармана пригоршню гаек. – К вечеру уже в Боровом будем, вот увидишь!

Поднявшийся ветер растрепал ему волосы, заставил сморщиться. Игорь невольно улыбнулся. Теперь, когда рана его практически не тревожила, казалось, им по плечу любые передряги.

Внезапно Гусь вздрогнул, скривился.

– Сема, что с тобой? – обеспокоенно спросил Офицер.

Однако Гусь не ответил. Закатив глаза, он без чувств рухнул на землю.

– Сема! – воскликнул Игорь и бросился к другу.

Он упал на колени, приподнял голову Семена правой рукой, левой обхватил шею, пытаясь нащупать пульс, и с ужасом понял, что сердце Гуся больше не бьется.

– Нет, нет, нет, Сема… – бормотал Игорь, мотая головой из стороны в сторону. – Ты не можешь, не должен так умереть…

Наружный массаж сердца, искусственное дыхание – никакого эффекта.

Игорь, растерянный, стоял на коленях рядом с безжизненно-бледным другом, не зная, что предпринять.

Похоже, всё. Умер.

Но из-за чего?! Что произошло?

Нет ответа.

Или?