Выбор Свездиго (СИ)

Меланж для специальных папирос когда-то замечательно приготовляли некие мезоамериканские шаманы, которые были абсолютно отстранены от окружающего их со всех сторон безобразного мира. Уже в те далекие времена они ничему не удивлялись, эти шаманы и с ними, почти как с местными курочками, можно было свободно говорить на любые темы. А еще они всегда знали - кто такой Свездиго на самом деле, и это абсолютно их не волновало. То ли в шутку, то ли в серьез они называли его бородатым Крылатым Драконом, беловолосым Кетцаль Коатлем, и при встрече всегда приглашали его покурить вместе с ними и подумать над тем, что происходит вокруг и к чему это в итоге может привести.

Почему-то сразу после очередного приема меланжа в те далекие времена Свездиго начинал испытывать сильнейшие позывы к капитальному строительству, и возведенные им сооружения благополучно дожили до новейших времен. Они до сих пор красовались своими гранитными блоками по всей Мезоамерике привлекая к себе внимание не только безобразных ученых, но также время и деньги безобразных туристов. Особенно прославился его капитальный шедевр - крепость Мачу-Пикчу (почему именно крепость? Этот комплекс когда-то был его слабостью, а название они придумали вместе с шаманами). Подобное сооружение могло бы пережить пять потопов подряд, и еще шесть ядерных бомбардировок в придачу, а ведь он соорудил его всего за три дня при помощи одного единственного плазменного резака и двух щепоток меланжа. Вот что творил с ним тогда этот меланж. А как он разукрасил когда-то одну захолустную пустыньку, прямо с орбиты, обычным лазерным пулеметом - любо дорого смотреть на это до сих пор. Один шаман так и сказал ему тогда: "Кетцаль, довольно. Тебе уже хватит, Коатль".

А при чем здесь он? Это все меланж. Сейчас тех шаманов уже не было, все они давным-давно переехали на своих смесях в другие, весьма отдаленные миры, но у Свездиго сохранялись еще запасы с тех древних добрых времен. Эти смеси всегда пробуждали его фантазию и помогали разбираться даже с самыми запутанными измышлениями местных ученых безобразников, а он искренне хотел помочь Йо, но, по-видимому, не учел особенностей метаболизма цефалоподов. Или еще чего-то, и вот вам - пожалуйста.

Прикончить, даже из самых лучших научных побуждений, пятого заместителя председателя Галревкома по теплокровным популяциям... Его никто даже слушать не станет. А что тогда сделают с экипажем? А что тогда сотворят с нижними безобразниками? Об этом сейчас страшно было думать. Дотянуться до этого вот цефалопода через века и века забвения, подумалось Свездиго, при помощи одной единственной папиросы. На такое оказались способны только те древние шаманы, и это вызывало в душе капитана приступ мимолетного уважения к ним, и еще гордость за то, что он когда-то курил в их компании.

Если этот цефалопод скончается у него на руках, если он здесь и сейчас отцепится от своей последней швартовочной мачты, всем им останется только одно - быстро напасть на системный разрушитель ученых, пока они не разобрались в ситуации. Это будет их Последний и Решительный Бой, их ПИРБ, не КИРБ, не крайний бой, а именно последний, в этом у капитана не было никаких сомнений. После которого все они уйдут в Лучший Из Космосов.

Конечно, все они погибнут, но не умрут в прилуненном смысле этого слова, поскольку слишком много прекрасного генетического материала было передано местным курочкам за все эти годы, века, тысячелетия, и таким образом навсегда оставлено ими в нижнем безобразном мире (если хочешь сохранить что-то в веках, передай его местной курочке, так они шутили когда-то). Это значит, что их генетические цепочки продолжат жить и дальше, но уже в местных безобразниках. Свездиго ясно видел в этом продолжение борьбы за выживание того - древнего Подхвойна, который до сих пор продолжал жить и бороться, и не желал погибать из-за каких-то дурацких постулатов и папирос. Ну что же, значит, так тому и быть. Пусть Подхвойн продолжает свое космическое путешествие, а им пора собираться в дорогу.

В боевой укладке каждого нордикса с древнейших времен их цивилизации имелись специальные боевые скафандры ослепительного белого цвета, которые было принято одевать именно в таких вот случаях - когда наступало время ПИРБ. Ну, что же, подумал Свездиго, вот оно и наступило, и значит всем им пора облачаться в белые скафандры. Из-за какой-то дурацкой папиросы, подумать только. Капитан испытывал сейчас сложные чувства из-за того, что его ПИРБ наступил именно так. Внезапно и глупо.

Свездиго был абсолютно уверен во всех членах своего экипажа, даже в коке. Он знал, что они его не подведут.