Выбор ведьмы

Я все это уже не раз видела, но сейчас страшнее всего для меня видеть лицо Люка. Это я уже видела, когда она их убивала, но Люк это другое. Ужас, боль, неверие, отчаянье, тоска! И все это только начало. В этот миг я ненавижу себя за свой выбор. Я ошиблась и вот мое наказание.

Я снова пробую уговорить его уйти, бесполезно. Отец! Тут даже описать не могу - подвешен на стене на шипах. И где она их только нашла? Внутренности на полу. Тошнит. Не помню, все было как в кровавом тумане. И вот мы уже поднимаемся на второй этаж. Я и сама не знаю, что там ждать. Не видела, только кровь под ногами, в которую стараюсь не наступить запах тьмы и его тяжелое дыхание. На площадке мы натыкаемся на тело пятилетнего братишки Люка. Плохо, очень плохо! Она разошлась не на шутку. От ребенка остался только скелет и штанишки. Ужас. А вот и комната сестренки, а там... Нет, не хочу смотреть, не хочу видеть залитую кровью комнату с пучком волос на подушке. У девочки была температура и она, судя по всему, спала, когда ее убили.

И вот мы стоим и боимся зайти в детскую. А если и ее тоже? Ей же и года не было! Проносится в моей голове, но тут как ответ на мои мысли раздается детский плач, и мы врываемся в комнату. Девочка вся в крови сидит в постельке и смотри на нас. Люк берет ее на руки, прижимая к себе, а потом мы так и стоим, глядя на стену со странным иероглифом. Только он не понимает что там написано, а я холодею от ужаса.

Она признала их своими жертвами, их всех! А значит, она придет за теми, кого не убила.

Ну уж нет! Их ты не убьешь! Не позволю!

Мои руки сжимаются в кулаки.

- Люк, нам пора, пошли! Ее надо переодеть и накормить, а еще вызвать полицию.

Тяну за руку, и он идет за мной. Когда мы вошли в дом, Мери было достаточно одного взгляда на нас чтобы все понять и разрыдаться. Кеси бросилась к подруге, а Люк занялся младшенькой. Молча и без разговоров. Я же вызвала полицию.

А дальше был ад. Я думала, самое страшное побывать в этом доме. Оказалось, ошиблась. Самое страшное отвечать на глупые, бесполезные вопросы напуганных блюстителей порядка, которым все равно до Люка и его сестер и волнует только их головы и как то, что произошло на них отразиться.

Мое терпение кончилось, когда служительница системы соц. служб заявила, что забирает детей с собой.

Прикоснувшись к руке женщины, я встретила ее взгляд и, используя силу "убеждения", сказала.

- Они останутся тут! Так будет лучше для детской ранимой психики.

- Да! - медленно произнесла женщина, стеклянным взглядом глядя на меня - Девочка права! Детям будет лучше остаться у друзей.

Позже, когда все ушли, я пошла по дому. Заглянув к сестре, я поманила ее пальцем.

- Как она?

- Плохо. Только уснула, а до этого только и делала что плакала! - ответила Кеси, глядя на меня взрослыми глазами, так не характерными для девятилетнего ребенка. - Что теперь?

- Мстить! - жестко бросила я. - Она перешла грань и заплатит за это!

- Джейнери, будь осторожна! Месть ведет в ад. - с испугом глядя на меня, пролепетала девочка. - А я не хочу тебя терять!

- Возвращайся к ней и не оставляй ее одну. Они ночуют у нас.

Девочка кивнула, видя что я не хочу обсуждать ее слова и пошла было назад в комнату. Но потом вдруг остановилась и спросила:

- Почему она не убила младенца?

- Потому что магия тьмы, в том числе и крови, базируется на зле, и если его нет, то и магия не работает. Она не может убить ребенка, пока он не согрешил. - сказала я и ушла, думая о маленькой девочке, которой повезло выжить.

Войдя в спальню, я долго смотрела на парня, который лежал рядом с шестимесячной сестрой и не сводил с нее взгляда. Девочку отмыли и накормили. Теперь она спала, но никому от этого легче не стало. Особенно ему.

Подойдя я села рядом на кровать.

- Как ты?

- Кто это сделал? Зачем? - он посмотрел мне в глаза, будто знал, что я знаю. Я отвела взгляд.

Не могу ему сказать. Не простит!

И снова звенящая тишина.

- Люк, все будет хорошо! - попытка успокоить, поддержать. Сама зная, что попытка провальная.

- Разве? - в голосе ярость и гнев. Отчаянье. На лице маска ненависти.

Но я его не боюсь. Хочу только успокоить. Поэтому протягиваю руки и шепчу.

- Иди ко мне.

Готова поспорить, что откажется, но я ошибаюсь. Его голова ложится на мои колени, и я чувствую, как ломается какой-то стержень. Он плачет и это слезы горя. Они не унижают его, скорее наоборот заставляют понять и осознать его горе во всей его красе. Мне же ничего не остается кроме как обнимать его и ненавидеть себя за то, что это все случилось из-за меня. Когда наплакавшись и окончательно обессилев он уснул на моих коленях, я поклялась, что она ответит за это и больше никто не пострадает от ее рук.

Глава 4

Я проснулась от ощущения движения. Открыв глаза, встретилась с глазками шестимесячной малышки. Она не плакала, но я сразу поняла, чего она хочет.