Выбор веры. Войны языческой Руси

Ладога стала важным перекрестком международной торговли. Словене скупали у финских племен меха, поставляли их на экспорт. Ценными товарами были мед, а особенно воск. Он в огромных количествах требовался для церковных свечей, для освещения. Восковые свечи были самыми лучшими, стоили дорого. В Западной Европе, Италии, Византии, странах Востока они были по карману лишь очень состоятельным людям. Словене строили корабли, совершали далекие путешествия. Впоследствии в Новгороде были записаны легенды, похожие на древнегреческие или ирландские – о том, как ладожские моряки добирались до края света, до неких «райских» островов, или наоборот, населенных чудовищами [130].

У словен установились прочные связи не только с днепровскими, но и с прибалтийскими славянами. Они переплывали море, подружились с ободритами, руянами, ваграми, поморянами. Существовало регулярное сообщение с их портами Рериком, Арконой, Щетином, Коданском. А в промежутке между Ладогой и Южной Прибалтикой возникли славянские базы на латышских и эстонских берегах – Виндава, Ротала. Это облегчало мореходство, делало его более безопасным. Через ободритов словене завязали хорошие отношения с их союзниками, франками. Около 750 г. ладожским купцам были выделены подворья в германском городе Дорестад в низовьях Рейна, а Карл Великий назначил для торговли с ними особых чиновников [74].

Но мы уже видели, далеко не все славянские княжества жили мирно между собой. Да и у франков был на Балтике непримиримый враг – король Дании Готфрид. Он завидовал Карлу, величайшему монарху Европы, ненавидел христианство. Мечтал создать собственную могучую державу, которая объединила бы Данию, Норвегию, Швецию, страны саксов и прибалтийских славян. Сам он выступать против франков поначалу опасался, но старался вредить им исподтишка, чужими руками. Именно благодаря Готфриду так долго сопротивлялись саксы: их разбитые отряды укрывались у датчан, получали помощь. А в 780-х гг. датский король додумался использовать пиратов.

Их было много в Скандинавии. Здешние скудные земли не могли прокормить все население, люди жили морскими промыслами. Плодородные участки были небольшими. Чтобы не дробить их, родовые князьки-ярлы передавали землю в наследство одному сыну. Остальные получали оружие, строили ладьи-драккары и отправлялись искать удачи. До поры до времени такие шайки месились друг с другом, сводили кровные счеты. Готфрид стал созывать их к себе. Предоставил порты, снабжение, и нацелил на берега франков. Эйнгард писал: «Даны завели большой флот, приступили к опустошению Галлии и Германии».

На самом деле, «большой флот» принадлежал не «данам», а разбойникам разных прибалтийских национальностей. Но набеги получались удачными. С моря налетали неожиданно, прибрежные города не успевали изготовиться к отпору. А пока подтянутся войска, пираты уплывали, нагруженные добычей. После первых успехов к ним потекли массы добровольцев. Дальше стали обходиться уже без датского короля, действовать сами по себе. Поняли, насколько важна организация. Предводители формировали флотилии, устраивали базы. Эти поселения морской вольницы назывались у скандинавов «вик», а их обитатели – викингами.

Целями пиратских нападений становились не только берега франков, но и любые иные объекты, сулившие хорошую поживу. Одним из таких мест была процветающая Ладога. В ней правил князь Буривой, десятый по счету после переселения Славена. Несколько наскоков скандинавских хищников ему удалось отразить. Но Ладога была слишком лакомым куском. Желающих разбогатеть с помощью меча и топора на Балтике хватало. В очередной набег викинги собрали значительные силы. В битве на реке Кюмени Буривоя разгромили, он бежал куда-то в другие славянские страны [76].

Скандинавы захватили Ладогу и утвердились в ней. Отсюда их отряды начали совершать рейды в глубь материка. По рекам стаи кораблей врывались во владения окрестных племен. Свирепые балтийские воины жгли и грабили селения, убивали тех, кто пытался обороняться. Захватив заложников, требовали покориться и платить дань. Вслед за словенами, сломили кривичей и чудь. Добрались до Белоозера и Верхней Волги, заставили подчиниться весь и мерян. Но победители не довольствовались данью. Сброд разбойников распоясался, как сообщает летопись, «насилие деяху». Безобразничали, тащили к себе понравившихся женщин. А верования викингов были вообще страшными. Эти бродяги не утруждали себя сложными ритуалами, не разбирались в языческой философии, зато щедро благодарили богов человеческими жертвами. Стоит ли жадничать, если невольников сколько угодно? Хроники франков отмечали, что удачливые вожаки запросто могли перерезать в честь Одина хоть сотню пленников и пленниц [130].