Выбор воина (Витязь - 2)

И подумалось радостно, что за всею этой суетою стремглав пронесется время. Что от берегов Западной страны до устья Нево - месяц пути на лодьях под попутным ветром. Но это ежели не задерживаться, а к берегу приставать только за водой. Ежели же и ночевать на берегу станут Ольбардовы вои, тогда уже не месяц выйдет, а все полтора. Ничего. Ждала почти четыре месяца, а уж полтора-то дождется. Главное, чтобы донесли крутобокие кораблики ладу ее до дома, живого и невредимого! Нет-нет да ворохнется в груди тревожное: как он там? Не худо ли ему снова? Жив ли? Не болят ли раны? И Ярина тянулась помочь, оберечь, оградить. Она помнила, как ужаснулась, увидев мужа своего раненого на скорбном ложе. И чудилось ей, будто истекает куда-то его ярая сила, словно кровь из отворенных жил. Будто пробил вражий меч дорогу чужому миру в сердце ее суженого. И тянет к себе, стремясь отнять его у Ярины и погубить. Не могла она с этим мириться. Не такова дочь Богданова! Спасибо батюшке: научил, как бесплотным духом пересекать морские просторы, чтобы помочь в беде. И ходила она три ночи подряд за тридевять земель дарить любимому свое дыхание. А на четвертую батюшка строго-настрого запретил, потому что спала она с лица, измучилась. Стало все валиться из рук, а головушка кружилась так, что казалось, будто мир вокруг поворачивается. Корил ее отец, что себя не жалеет, но зато пошел на поправку суженый, встал на ноги и плывет уже в быстрой лодье домой...

Задумалась Ярина и не заметила, как разбежались прочь лесистые берега и закачалась лодья на крутых волнах моря Онежского. Но тело-то не обманешь! Подступила вдруг к горлу самому тошнота, головушка закружилась. Ярина впилась пальчиками в борт, и показалось ей, что выпадет она сейчас из лодьи и уйдет под воду. А там кто-то холодный ждет уже жадно поживы, и смотрят его белесые глаза на нее из-под толщи воды. Сквозь звон в ушах Яра услышала, как Ждан кричит кормщику:

- Правь-ка к берегу! Яринушке плохо!

Потом звон обратился в неистовый рев. Все закружилось и потемнело. И увидела она Александра. Будто стоит он на носу лодьи своей, убегающей от свирепой бури, и кричит что-то. И поняла она вдруг, что нет его в лодье на самом деле. Что снова украл чужой мир его душу и лишь тонкая серебряная нить связывает ее с телом. И рванулась Ярина вслед за серебряной нитью, чувствуя, как обращается в белую чайку, и понесло ее в самое сердце грозовой тучи. Там сверкали Перуновы стрелы, грозя сжечь хрупкие птичьи крылья. Гром оглушал, и все небо будто пустилось вокруг нее в безумной, враждебной пляске. Но она пронеслась сквозь эту круговерть, пронзила толстые тучи и вынеслась вдруг в безбрежный, пронизанный солнцем простор.

Земля была далеко-далеко внизу, а рядом... парило нечто, похожее на огромную пятнистую птицу с четырьмя крыльями, как у стрекозы. Только крылья эти не двигались, но там, где у птиц должен быть клюв, что-то бешено с ревом вращалось, обратившись в сверкающее колесо. На боках и поверх крыльев птицы были намалеваны алые звезды и странные руны, а в самой середке, за стеклянным щитком, сидел человек со стрекозиными глазами. Он был совсем не похож на Александра, но Ярина каким-то образом знала - это он! Александр тревожно оглядывался, будто ожидал нападения. И верно - из тучи, вслед за Яриной, вырвалась еще одна железная птица, у нее был желтый нос и всего два крыла, а на хвосте - злой знак умирающего солнца! И птица эта летала гораздо быстрее первой, а очертаниями и окрасом напоминала хищную щуку. Птицы закружились, плюясь друг в друга огненными струями, а потом четырехкрылая, в которой был Александр, помчалась прочь, а "щука" бросилась следом.

Ярина устремилась было за ними, но увидела, что не успевает. Ее птичье тело не могло лететь так быстро. А потом гроза настигла ее, закружила и ринула вниз, к самым волнам. Яра снова увидела знакомую лодью и Александра, стоящего на самом носу. Он грозил кому-то воздетой десницей и кричал, а буря почему-то стала отступать. Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее. Зарницы погасли, и суженый ее вдруг пошатнулся и пришел в себя. Ярина поняла, что четырехкрылая птица сумела спастись, и ее охватила такая слабость, что крылья чайки сами собой сложились и она рухнула в темную воду, под пенный гребень волны...

Потом Ярина почувствовала, как ее бережно несут. Что-то мокрое и прохладное коснулось разгоряченного лба. "Яринушка! Яра! Да что же это?" Голос брата долетал откуда-то издалека и звучал глухо, будто находилось между ними тяжелое мягкое одеяло. Она с трудом разлепила глаза и увидела перед собой испуганное лицо Ждана и поодаль, за его широкой спиной, столпившихся молчаливых ватажников. Попыталась улыбнуться: мол, все хорошо. Брат понял, улыбнулся в ответ и протянул ей малый ковшичек, наполненный до краев холодным квасом.

- Испей-ка, сестрица! Ох и напугала ты меня! Не думал я, что тебя с малой-то волны закружит! Ведь не было такого ране, когда рыбачить на челне по малолетству ходили... Ты что же это?