Выбор воина

Сержант вжал голову в плечи и затравленно огляделся. Помощи ждать неоткуда. Тогда пилот отдал рукоятку управления от себя, надеясь, видимо, уйти пикированием под грозу.

«Куда, дурень?! – заорал ему Савинов. – „Худой“ на пикировании тебя в два счета догонит! Быстро разворачивай влево, прицелом на него! Прицелом на него и в лобовую!» Но сержант продолжал сосредоточенно пикировать. «Мессер» быстро приближался. Сейчас откроет огонь!

Сашка яростно рванулся. Он не совсем понял, что делает, но перед его глазами что-то вспыхнуло… и в следующий миг он почувствовал, что каким-то образом оказался хозяином тела молодого пилота. В его сознание потоком хлынули сведения о личной жизни сержанта, о девушке по имени Таня и каких-то каникулах. Видимо, бедный парень вспоминал в этот, как он думал, последний миг своей короткой жизни о самом хорошем, что в ней было. Савинов яростно выматерился, отсекая этот поток, и рванул ручку управления на себя и влево, одновременно отдавая левую педаль от себя. «Чайка» взвыла мотором, резко шарахнулась вверх и в сторону, совершив классический ранверсман – разворот на горке.

Вовремя! Мимо пронеслись зеленые трассы. Фашист открыл огонь! Но он опоздал. Курсовой угол у него был слишком острый, и довернуть он не успевал. А вот Сашка, оказавшись выше и левее, успел, поймав в прицел длинный желтоносый фюзеляж, нажать на гашетки. «Чайка» содрогнулась. Савинов с удивлением понял, что ему достался довольно редкий экземпляр, вооруженный двумя пушками, вместо четырех пулеметов. Трассы вспороли консоль крыла «Мессера», но пушки тут же замолчали. Фашист пронесся мимо и даже, кажется, погрозил коварному русскому кулаком. Савинов, используя отличную маневренность своего самолета, довернул вслед и снова нажал на гашетки. Пушки молчали.

«Так вот почему сержант пытался удрать! Боезапас-то – тю-тю!» Сержант, который, похоже, слышал Сашкины мысли и уже ничему не удивлялся, выразился в смысле: «А ты как думал?» Может, правда, он считал, что говорит сам с собой. «Ничего, Андрюха! – успокоил его Савинов. – Прорвемся!»

Хотя, конечно, без снарядов-то дело – труба! Истребитель – это не бомбер. Его так просто не таранишь! Придется шустрить… Сашка ввел самолет в пике следом за фрицем, благо тот летел в нужную сторону, и выжал из «Чайки» все, что она могла. Приборы показали фантастическую скорость – четыреста пятьдесят кэмэ в час. Однако «Мессер» даст такую и по горизонтали, не особенно напрягаясь. Видно было, как вражеский самолет после пикирования свечой ушел вверх и начал разворот.

Сейчас начнется! Враг не особенно спешил. Понял, что советский истребитель безоружен. До того как фашист вышел на боевой курс, Савинов успел снизиться до ста метров и помчался на бреющем над верхушками деревьев. Далеко справа он заметил в небе белые шапки зенитных разрывов и довернул туда, полагая, что это бьют наши зенитки. Куманичкин подтвердил правильность догадки. Освоился с тем, что некто другой, более опытный, управляет его самолетом. Невозможно… Но наплевать! Главное – выжить! Савинов его понимал…

А фриц повел себя странно. Он шел на полной скорости следом за ними с превышением в полсотни метров и быстро настигал «Чайку». Настиг, поравнялся и сбросил скорость. Затем уравнял высоту полета и пристроился сбоку. «Ни дать ни взять заботливый товарищ. Прямо-таки камрад, да и только».

Теперь Савинов смог рассмотреть противника. Это был Ме-109 модификации Ф-2. Пятнистый зелено-серый фюзеляж с желтыми полосами быстрой идентификации на капоте снизу и законцовках крыльев. На борту черная десятка и зеленое сердце в белой окантовке да еще какой-то герб перед кабиной. А на киле тесно от абшуссбалкенов.[84] Штук сорок, не меньше!

«Ах вот это кто! Грюнхерц! Элитная пятьдесят четвертая эскадра[85]… Слыхали про вас!»

Немец в светло-коричневом шлемофоне радостно скалился. Он указал пальцем на свою левую консоль, в нескольких местах пробитую снарядами, и поднял большой палец. Гут, мол! Молодец рус! Затем качнул крыльями и сделал недвусмысленный жест. Иди за мной! И для убедительности скроил из пальцев пистолетик. А то пух! И ты валяешься внизу, рус! Тогда капут, мол! Сашка, зло ощерясь, зажал коленями рукоять управления и ответил фашисту интернациональным жестом: ударил левой ладонью по сгибу правой руки, сжатой в кулак. Хер тебе, ганс! Хер и еще раз хер! Тот перестал щериться и снова покачал крыльями. Давай за мной! А то! И дал короткую очередь из пулеметов. Сашка проследил за трассами и кивнул. Понял тебя! Фашист снова улыбнулся… И едва успел бросить истребитель в сторону, потому что Савинов попытался таранить его, зацепив плоскостью крыла… Фриц вернулся, но только затем, чтобы показать большим пальцем вниз, как в римском Колизее. Смерть проигравшему! А затем мотор «Мессера» взревел, и он ушел в сторону с набором высоты. Все ясно. Сейчас займет позицию для атаки, и сантименты в сторону! «А ведь собьет, падла! – подумал Сашка. – Как пить дать собьет!» Ну да русские так просто не сдаются!