Выбор за тобой (СИ)

Он действительно поднял меня на ноги. Даже больше, он даровал мне и жизнь и желание жить. Верить в то, что шанс вернуть есть. Ведь был мост сюда, значит, есть мосток и отсюда.

Почти месяц пролежав в кровати, я, опекаемая этими прекрасными людьми, начала осваивать их язык. Хорошо, что такого рода учеба мне в принципе легко давалась. Да и если хочешь есть или объяснить, где у тебя что болит, по неволе начнешь запоминать слова и обороты. Как я поняла потом, их речь в большинстве своем была сродни нашей народной, и тогда, чтобы не портить мне представление о нормальном произношении, или, говоря словами Лаври, чтобы у леди (а они почему-то упорно считали, что я аристократка) голова не забилась «обзывалками-присказками», моим обучением занялся старший сын Лаври, его гордость и боль.

Сталитт был возрастом где-то как я, наверное, может чуть моложе, он один из семьи закончил какое-то местное учебное заведение и даже обладал некими задатками в магии. Внешне был первым парнем на деревне, по которому вздыхали все деревенские красавицы и вдовицы. Да что там, и жены тоже. Высокий, с темными как у отца волосами до плеч, с темными глазами, и с некоторым налетом матерости и загадочности, который так притягивает женщин. Но беда в том, что он наотрез отказался жениться, о чем ежемесячно извещал отца, который ежемесячно же предпринимал попытки подсунуть ему невесту. Лаври — бедолага просто сходил с ума от этого. По секрету сестра Сталитта, Артиса, рассказала, что он любит какую — то знатную даму, которую встретил в Академии, но она безнадежно замужем.

В любом случае он оказался прекрасным учителем, что я ему и выдала после трех месяцев муштры, с заявлением, что из него вышел бы прекрасный преподаватель для деревенской детворы. Глаза мужчины округлились, а через день Лаври бегал с криками, что бесплатно учить негоже, да пусть хоть по курице принесут. Я в тот момент усердно делала вид, что говорить и понимать так и не научилась. А жена хозяина усмехалась, замечая, что в роду мужа и кровушки гномов намешано, коим присуще деловая хватка даже в бездоходных делах.

Вторая дочь Лаври была замужем за сыном местного главы, который так мечтал скинуть должность на тестя, и, будучи вдовцом, успевал еще и строил глазки Акталине. Двое младших сыновей были женаты на двух сестричках же, дочках местного кузнеца, в общем, все у Лаври было схвачено. Когда я чуть освоилась с языком, то попыталась донести до Лаври и Сталитта, что я, так сказать, не местная. Про другой мир я решила сначала не говорить. Они же наперебой попытались мне рассказать про Империю, Королевства и Хаос, подумав, видимо, что у меня с памятью проблемы, а я после их рассказов поняла, что волосы на голове у меня умеют шевелиться и в безветренную погоду сами по себе.

На вопрос, как я тут очутилась, Лаври пространно пояснил, что принес меня имперский лорд, его старый друг по приключениям молодости, хотя какой молодости, не ясно, ибо сам он, по словам жены, основательно осел в деревне лишь несколько лет назад, до этого лишь набегами показывался, контролируя жену и хозяйство, не забывая заделать очередного постреленка, чтоб жена, не дай боги, не пошла налево.

Лорд же и сказал, что если три месяца не заберет, то я могу делать все, что захочу. Сталитт позже прочитал мне целую лекцию про Темных лордов. А на вопрос, слышал ли он что-нибудь об Эллохаре, чуть не упал со стула. Оказалось, что седовласый даже не совсем Темный лорд, он есть страшный принц Хаоса. Демон. Моя очередь падать с кровати. Выяснилось, что все Темные лорды отчасти демоны, они умеют обращаться в монстров. Под впечатлением я ходила долго. А потом перекрестилась левой пяткой, что никто за мной не пришел.

Поведала я своему спасителю и о том, что у меня сынок, к которому я никак не могу попасть. Рассказ вызвал такой депрессняк, что захотелось скоренько помереть. Лаври же обнял за плечи, прямо как дочку, зарыдавшую меня, и сказал, что жизнью стоит стремиться к тому, что для тебя дорого, все остальное значение не имеет, даже если не дойдешь, лучше пытаться. Он, конечно, не знал, как далеко лежит мой путь, и что, возможно, пути-то назад и нет, но жить надо. И я все — таки любила жизнь и верила, что моя прекрасная мама позаботится об Антохе, может даже и лучше меня.

В тот вечер, придя из деревни с пустой корзиной, а я относила по просьбе хозяйки зелень к столу прибывшего кузнеца, я попросилась к Лаври жить так сказать насовсем, и готова всячески работать за это. На что хитроусый мужичонка, пряча улыбку, заявил, что меня, старую деву, еще и замуж выдаст и приданное даст. Почему я так приглянулась ему — не знаю, есть в мире такие странные чувства, доброта и щедрость. Они и в моем мире встречались. Только редко.