Выбор за тобой (СИ)

— Рэн, я… Я знаю про клятву. Повелитель отринул ее, Рэн. Теперь все будет хорошо!

— Нет, родная, не в клятве дело! Я стану тем, кем должен, и если ты не захочешь быть рядом, твое право уйти.

— Рэн? О чем ты?

— Я не предам Деда, я не откажусь от власти, потому что я был для этого рожден, я не буду искать уловки и отговорки, перебрасывать эту ношу на плечи того, чью жизнь и так испортил. Ты встанешь рядом, будешь плечом, на которое я обопрусь, станешь воздухом, которого мне будет так не хватать. Ты родишь мне детей. Если ты не готова, если хочешь прожить свою человеческую жизнь, я не буду держать. Решай сейчас, Найри, я слишком много ошибался, больше времени нет.

— Рэн…

* * *

— Мамочка, можно я тут посплю?

— Что такое, опять кошмар приснился?

— Нет, просто темно, я боюсь, когда темно.

* * *

— Риан, что же… Что же теперь будет? Она уйдет в их мир?! Как же Вера?!

— Не знаю! Бездна, я не знаю! Я бессилен, милая, прости меня. Есть вещи, который никто не может изменить.

— Главное — мы вместе.

— Да, главное — мы вместе

* * *

— Шестой диспетчеру. Новостройка по Скусова, дом 6. Молодая женщина, ранение в области сердца. Вызывайте бригаду.

— Диспетчер шестому, повторите адрес.

— Диспетчер, Скусова дом шесть, третья парадная, двадцатый этаж. Холл у лифта.

— Шестой понял вас, бригаду отправлю.

* * *

— Я думал, когда откажусь от клятвы, это пройдет. Ведь это демон говорил в тебе.

— Я слишком многое, Повелитель. Но на нее ответил не демон, а человек.

— Ты точно уверен, что хочешь этого? Пути назад уже не будет. А ее может… скорее всего…

— Уверен. Главное, чтобы цена для тебя не стала непомерно высокой.

— В таких случаях цена значения не имеет.

— Спасибо. Еще встретимся?

— Бездна одна на всех…

Глава о начале

Это сон был, только и всего,

Но с тех пор я в нём души не чаю,

Вдруг во сне вы встретите его,

Передайте- я о нём скучаю….

Полгода я приходила в себя после случившегося, почти три месяца пытаясь совместить реабилитацию собственной жизни с потугами забыть то, что произошло, пугаясь самой себя в отражении зеркал. А потом, потом начала понимать, что не могу жить в этой девятимесячной серости ради трех месяцев синего неба вперемежку с дождем.

Антошенька. Когда я обняла сына, мне показалось, что мой рухнувший мир наконец-то собрался по кусочкам: родной запах, нежные волосики, огромные, серые глаза. Они, конечно, объявили меня в розыск, и был близок первый суд о признании безвестно отсутствующей. Я успела. Спасибо Анне.

Я не запомнила боли, ударив кинжалом в собственную грудь, лишь бы избавиться от страшных воспоминаний и мучений, на которые обрекала Анна и я сама себя. Даже больше я, чем она. Леди действительно не принуждала, просто нашла, чем меня сломить. И победила. Только я оказалась тут, а Анна — нет. И я не понимала почему! Может быть, когда не принадлежащее тому миру тело умирает, его возвращают домой какие-то великие силы. А по словам врачей я пережила клиническую смерть. А может что-то ещё…

Находясь в больнице, я долго копалась в интернете и нашла сведения о том, что существовала такая Анна Вадов, была она крайне умна, крайне титулована, но вот уже десять лет, как считалась погибшей, исчезнув с катера у берегов Австралии, где отдыхала с любовницей.

Мысли обо всем случившемся не покидали, но делиться ими, значило прослыть спятившей. Посему, для себя я решила, считать это очень страшным сном, который закончился. А что до остальных, так для них я страдала амнезией.

И все бы хорошо, но порой я ловила себя на мысли, что молюсь за Риана и Дею с малышом, за Рэна, за Иллара, за последнего особенно, почти до слез… почти до слез разываясь между желаниями, чтобы он был и сном и явью.

После того, как уладилось большинство проблем и даже поработав три месяца, я решила, что жизнь — одна, и надо пользоваться тем, что есть. Мы подумали-подумали с мамой и решили уехать жить в тепло к родителям и сестре мужа в Испанию. На недвижимость в Питере были составлены договоры аренды с агентством. Сын и бабушка уже улетели. А я собралась совершить контрольный забег по подругам: холод, мороз, хорошая водка, теплые воспоминания.

Мы зависли на всю ночь. Подвыпившие бабы, орущие на весь двор «Ай вил олвейз лав ю» — то еще зрелище! Но нас поддержали с соседних балконов аплодисментами. Успех был на лицо!

Утром было тяжко — на таблетках пенталгина, а на запивку кофе. Объятия, сигареты. Объятия. Самолет через семь часов.

Отыскав машину среди сугробов, и отогрев руки и стекла, я понеслась на другой конец города.

Ранее утро воскресенья, пустые улицы и яркие лучи зимнего солнца, искорки снега из-под колес. Я поехала через город, совсем не хотелось маяться с КАДовским развязками, а старые улицы Питера пленили пустотой и тем, что я ними прощаюсь. Может, не на всегда, но…