Выбор за тобой (СИ)

Я выдернула бедного дракончика, отшвырнув его в отвратительную лужу и отвалилась назад, только тут поняв, что я сама сейчас упаду. Мою многострадальную голову спасли от соприкосновения с полом и от очередной травмы чьи-то руки.

* * *

Уютная спальня была освещена лишь светом огня в камине. Легкий запах принесенных с мороза дров и терпкого чая создавал уют и желание никуда не уходить и ни о чем не думать.

— Даже не знаю, а ты как считаешь?

— Запаха кариссы был бы самым приятным, определенно.

— Духи?

— Цветы.

— Ух, такой сильный, как тебе не больно? Тебе ж больно!

— Не волнуйся, это потрясающе, это все терпимо, Риан.

— Дея, я же предупредил, есть сотни способов снять боль…

— Сделать так, чтобы Руд все время спал?! Это все равно, что заковать тебя, например. Он живой, сильный, здоровый. И хватит уже с леди Тьер устраивать вокруг меня пляски с бубнами. Вы даже маленького Руда пугаете!

— Руда? — усмехнулись чувственные мужские губы.

Тихий смешок.

— Просто я так его зову для себя, ему нравится, — Дея Тьер насторожилась, заметив перемену в лице мужа. — Что-то случилось, Риан?

Нежный поцелуй.

— Все отлично, родная, вернусь через минуту, — адово пламя вспыхнуло, поглотив лорда Тьера, но оставив беременной жене запах кариссы, который она ощущала все острее, и тепло ладони на огромном животе, в котором копошился неугомонный потомок императорского рода.

* * *

Адово и синее пламени вспыхнули одновременно в коридоре Школы Искусства Смерти. Мужчинам, которые не раз прикрывали друг друга в битвах, не нужно было слов, чтобы начать действовать.

Эллохар первым влетел в кабинет и узрел происходящее, с этого момента для него существовал только сын. А вот Риан занялся вторым участником данного действа.

Женщина как раз убрала колено с плеча, лежащего на полу Иллара, и попыталась встать на ноги, но была не в состоянии и начала заваливаться назад. Он подхватил и поднял ее на руки. Наблюдая, как друг чуть подрагивающими руками пытался привести в чувство вампира.

— Защитный Артефакт? — хриплый голос Эллохара разрушил тишину.

— Да, почувствовал.

— Спасибо, не ожидал, что придешь сейчас, когда Дея…

— Все нормально. Как он?

— Не могу понять, но по общему фону неплохо, хотя имеются следы отравления.

— Твоя адептка спасла ему жизнь странным способом, правда.

Оба мужчины уставились на дракончика.

— Каким смогла, и не адептка, это та женщина, о которой я тебе отправил извещение. И еще не ясно, кто тут кого спасал…

— У нее укусы на шее.

Эллохар злобно выдохнул и, приложив руки к груди сына, всадил в него сильнейший магический заряд, вампир словно надломился, закашлялся и часто задышал, болезненное лечение, но действенное.

— Унеси ее в мою комнату.

— Твою? — Риан чуть округлил глаза.

— Я ее там пока поселил.

— Давайте, вы тут сами разберетесь, а я пока заберу ее с собой.

— Иллар не будет мстить.

— Ты знаешь, Рэн, мы с ним в вопросах отношения к женщинам не сильно сходимся. Как разберемся, так верну.

— Мы разберемся.

— Нет, Рэн, когда МЫ разберемся.

Вспыхнуло адово пламя, поглощая лорда Тьера и странную ведьму, которую принц Хаоса так и не успел изучить.

Глава о доброте

Никогда не хотела оказать в заключении (и никто бы не хотел). По работе приходилось иногда ездить в изоляторы. Хотя адвокатская практика моя и не была связана со сферой применения уголовного права. Слава Богу, тюрьмы видеть не пришлось. Но даже там, в изоляторах, было крайне неприятно.

Твое появление приводило в действие сложный, но работающий как часы, механизм: куча бумаг, подписи, хмурые мальчики с автоматами и собаками, коридоры, постоянные щелчки замков за спиной, двор, фонари, камеры, красные маячки, собаки, проволока, заборы, мальчики с автоматами, мальчики, мальчики, деревянные полы, почему-то выкрашенные в рыжий цвет, маленькая комната, крохотное зарешеченное окно, стол, стул, а в углу маленькая решетка-клетка, в которую и заводят человека, уже признанного виновным и ожидавшего отправки в места отбывания наказания, или находящегося под следствием, и это, если преступление не тяжкое, когда оно тяжкое, вас будет разделять бОльшее количество решеток.

Но самое страшное — люди. Перед тобой за тремя решетками сидит щуплый, лысоватый, небольшого роста мужичок, он обвиняется в изнасиловании, но тебе не страшно, и дело не в том, что там мальчики с собаками и автоматами, а просто не верится, что этот тщедушный человечек с печатью всех возможных несчастий на лице, мог что-то подобное совершить, да и в голове крутится мольба матери передать ему письмо, да, ведь помимо насильника он еще и сын, и она свято верит в его невиновность.

Хорошо, что с годами обрастаешь цинизмом, как второй кожей, это значительно облегчает жизнь.