Выбор Зигмунда

Правда, может пострадать его престиж профессионала, если станет известно, что уважаемый профессор Зигмунд Фрейд пренебрег пациентами и научной работой, чтобы заняться расследованием как обычный полицейский инспектор. Но от него требуют полной секретности, значит, ни одной из двух сторон не будет позволено распространять информацию о его участии.

И, вероятно, в еженедельную выплату входит и цена его молчания. Две тысячи лир – это восемь с лишним тысяч крон, его доход больше чем за три месяца; значит, будет логично послать к черту щепетильность. Однако в головоломке не хватало нескольких фрагментов, и Фрейд надеялся, что папа предоставит их ему.

– Ваше святейшество, вы позволите задать вам несколько вопросов? После этого я отброшу сомнения.

Легкий оттенок высокомерия в тоне его голоса, кажется, не заставил задуматься папу; наоборот, тот сложил ладони вместе и наклонился к нему.

– Почему именно я? – спросил Фрейд, встал и начал ходить взад-перед перед папой, словно маятник. – Вы знаете, что я еврей и что, к тому же, мои теории признаны не во всех европейских академических кругах.

– Дорогой доктор, кто вам сказал, что мнение большинства – самое разумное? Когда Иисус начал проповедовать, его осмеивали и считали сумасшедшим. Разумеется, я не сравниваю вас с Ним. – У папы вырвался смешок. – Я знаю достаточно, и знаю, что ваш метод, несмотря на свою новизну, основан на древнем опыте. Может быть, сам Бог говорит через видения и сны, которые должны быть истолкованы? Разве мы должны считать, что все святые обманывали, когда заявляли, что получали послания от Господа именно во время сна?

Папа замолчал – возможно, чтобы отдышаться; а Фрейд удержался от ответа, что, при всей искренности различных святых Екатерин, их беседы с Господом в значительной мере были вызваны приступами истерии из-за нехватки еды, сна и секса.

– А что вы еврей и к тому же агностик, – снова заговорил понтифик, – это прекрасно. Раз вы не католик, на вас не сможет повлиять симпатия или антипатия к кому-либо из трех кардиналов, которых вы будете обследовать.

– Трех… кардиналов?

– Ах да, я еще не говорил вам об этом. Они входят в число самых способных пройти в папы на ближайшем конклаве. – Лев вздохнул. – И они были во дворце, когда произошел тот случай. Первый – Мариано Рамполла дель Тиндаро, Государственный секретарь. Второй – Луиджи Орелья ди Санто-Стефано, декан коллегии кардиналов и камерлинг; фактически это он, как только я умру, станет выполнять мои обязанности, пока не появится новый папа. И, наконец, мой комнатный адъютант, молодой Хоакин де Молина-и-Ортега. Он лишь архиепископ, но я уже присвоил ему секретным решением сан кардинала. И он знает о своем новом сане: это говорю вам я. Де Молина руководит моими тайными подметалами.

Слова «подметать» и «трахать» (в сексуальном смысле) в итальянском языке так похожи, что Фрейд, услышав конец фразы, сощурил глаза и попытался подавить начинавшийся приступ кашля. Но говорить и глотать одновременно неудобно.

– Как… вы сказали, ваше святейшество? – произнес он наконец.

– Ох, Святые Небеса! Верно сказано, что лукавы глаза смотрящего и уши слушающего! Я имею в виду уборщиков, которые подметают в моих комнатах. Вы узнаете их по фиолетовым ливреям с черной каймой.

Договорив эту фразу, папа опустил взгляд, и Фрейд принялся извиняться, но увидел, как тонкие губы Льва Тринадцатого изогнулись в улыбке. «Ах, хитрый бес на папском престоле! Нарочно сказал двусмысленность, чтобы подразнить меня!» – подумал Зигмунд.

– У меня есть еще одно, последнее возражение. – Фрейд сел, и лицо папы стало серьезным. – Мой анализ предполагает сотрудничество пациента, и я задаю себе вопрос: отдадут ли их высокопреосвященства себя в мое распоряжение и предупредили их уже или нет, что это нужно? Кроме того, мне бы хотелось знать, известно ли им о подлинной причине обследования. Если они и согласны, то, вероятно, станут задавать мне много вопросов.

– Евангелист Матфей сказал: да будет слово ваше да, да; нет, нет, а что сверх этого, то от лукавого, – начал свой ответ папа. – Поэтому я отвечаю «да» на первый вопрос и «нет» на второй. Но к первому ответу хочу добавить, что, по милости Бога, повиновение еще остается добродетелью. Что касается второго, я верю, что вы сумеете убедить их, что обследование будет полезно и правильно, например, для их умственного здоровья в этот переходный период – я имею в виду свой близкий конец, а не только политическую ситуацию. Вашу способность убеждать тоже можно было бы включить в число добродетелей.

Папа и Фрейд обменялись взглядами и улыбнулись друг другу. Ученый кивнул, и решение было принято. Кроме вознаграждения, он может получить во время этого расследования опыт, который будет драгоценным, хотя и останется заперт в его сознании.