Выборный

Всего три года тому назад он хорошо подрабатывал, делая курсовые заочникам. Но сейчас основная работа отнимала все силы. И ладно бы сама работа, а то сопутствующие обстоятельства, бесконечная война с таким вот Воднюком! Виктор уставал, как самый добросовестный каменщик при потогонной системе; но Валентина не хотела понять, как много изменилось в его работе. Возможно, просто не могла, поскольку работать — а не служить — ей пока не доводилось…

— И что выездили? — спросила жена, когда Наташа ушла переодеваться.

Татка сидела перед телевизором — передавали кукольный спектакль. Виктор не удержался — забежал в комнату, потискал крепкую, тугую, как мячик, младшенькую.

— Якиносмотью, — сообщила, пропуская «р», Татка, — меня потом тьогать будешь.

— Ладно, — серьезно согласился Виктор, — сама скажешь, когда можно будет.

Татка кивнула и тут же залилась смехом, глядя, как потопали вразвалочку Емелины ведра.

Наташа все еще не выходила из спальни. Виктор негромко побарабанил пальцем по двери:

— Нат, пойдем ужинать.

За шумом телевизора Виктор не расслышал ни шороха. Только ровный бесцветный голос Наташи:

— Я не хочу.

Виктор потоптался перед дверью, но так и не вошел в комнату. С особой тщательностью вымыв руки, возвратился на кухню.

— Ездили смотреть площадку, — словно бы не прошло пяти минут между репликами.

— А что такая срочность? Отвез бы девочку домой.

— Действительно срочно, — пожал плечами Виктор, — завтра уже технику перебазировать.

Валентина придвинула тарелку с салатом и отозвалась спокойней, чем обычно:

— Вечно у тебя горит. И всегда ты самый крайний.

— Сейчас особый случай… — Виктор потер лоб, подбирая нужные слова. Как бы тебе объяснить…

— Вот так и объясни. Тебе что-то светит?

— Хорьков уходит на пенсию.

— Не поняла.

— Скоро меня поставят на его место.

— Точно?

— Вытяну этот спорткомплекс — точно.

Несколько минут Валентина молчала. Казалось, она была начисто поглощена ужином. И вдруг спросила:

— А Воднюк?

— Не будет никакого Воднюка, — вздохнул Виктор, — сегодня в тресте определенно пообещали.

— Это они сейчас обещают.

— Нет. Уверен, — отреагировал Виктор поспешней, чем следовало.

— Мне твои «уверен» давно уже… — начала Валентина.

— Что — «давно уже»? — не выдержал Виктор. — Скоро сама увидишь…

— А что ты кричишь? Глухая, что ли? Молчал бы уже…

— Могу и помолчать.

— Вот так-то лучше, — удовлетворенно констатировала жена, — пока я не сосчитала, сколько раз ты был просто «уверен», а сколько раз — «твердо».

И снова Виктор готов был сорваться, наговорить кучу обидных слов, из которых следовало бы, что их жизнь складывается вовсе не плохо, не надо только ее самим портить непомерными претензиями… И получить в ответ дюжину обидных сравнений, показывающих, что и сам он, Виктор, не умеет жить, и семье жизнь поганит, в то время как другие…

Но — не сорвался. Даже не грохнул тарелкой, спокойно поставил ее в раковину и вышел в прихожую: обуваться.

— Когда прикажешь ждать? — из кухни спросила Валентина.

— Как закончу… Если сам справлюсь.

Жена вроде бы никак не отреагировала на его слова. Но, когда Виктор уже взялся за дверную ручку, впервые заинтересованно спросила:

— А сколько у начальника оклад?

— Двести десять. Минимум.

— А прогрессивка?

— Трестовская.

— Ну хорошо. Иди. Вылизывай свое счастье. Виктор пожал плечами и пошел во двор. Остановился на крыльце и подумал:

«Надо бы почитать что-то по истории города…»

Глава 9

День начинался суматошно.

После короткого совещания в тресте, на котором Виктор дал окончательное согласие на строительство в такие сроки, а управляющий наконец-то подписал приказ о переводе сквозных бригад СУ-5 на особый режим финансирования, Виктор поехал на объект.

Выколоченный у Егоровича (так называли про себя замуправляющего трестом Ивана Егоровича Маркина) особый режим существенно облегчал жизнь.

Теперь можно было начать одновременно два сооружения: собственно водный стадион и игротеку, обычное двухэтажное здание, чуть меньше, чем на сто тысяч рублей. Параллельная работа давала возможность маневра, давала возможность подстраховаться.

Еще до совещания Виктор позвонил Лаптеву в исполком, но того на месте не оказалось: уехал в промкомбинат, а оттуда обещал податься на кладбище.

После совещания Виктор перезвонил в промкомбинат горкоммунхоза, но Лаптев уже уехал. Секретарша сказала, что «Валентин Семенович поехал что-то решать с церковью».

Нижние ворота оказались распахнутыми, и на площадке у главной аллеи уже стояла бытовка СУ-5. Сварщик и мастер, кепки на затылках, колдовали у аппарата.

Виктор, не останавливаясь, проехал выше — увидел Валентина Семеновича.

— Значит, так, — отдуваясь, сказал Лаптев, когда Виктор подошел поближе, — внизу все в порядке. Тут была проблема с трейлером, но уже все улажено. А вот здесь, — Лаптев, не оборачиваясь, указал на церковь, маленькая загвоздка. За руки хватают…

Виктор наконец-то разглядел, что шесть человек, стоящих рядом с Лаптевым, не похожи ни на строителей, ни на исполкомовских работников.

Парень в джинсовой куртке, болезненно бледный, шагнул вперед: