Выборы

— Где-то здесь должны водиться слоны. И носороги. Так, во всяком случае, написано на карте.

— С удовольствием посмотрел бы на них.

— Может, нам повезет.

Нам не повезло. Мы не увидели никакой живности, кроме коз и кур. Машин становилось все меньше. Отъехав миль на пятьдесят от Обахмы, мы свернули на проселочную дорогу. Машину болтало из стороны в сторону, за нами тянулся шлейф красной пыли. Затем от дороги остались две колеи, между которыми росла трава.

— Ты знаешь, куда мы едем? — спросил Шартелль.

— Конечно знаю, са. Уже недалеко.

— Если не считать тех шестидесяти миль, что мы уже проехали, — пробурчал я.

Домов или хижин я, однако не заметил. Начали появляться люди. Они махали нам руками. Уильям в ответ нажимал на клаксон. Первым зданием, которое мы увидели, был магазин, построенный у самой колеи. Уильям заглушил мотор.

— Я куплю подарок для деревни.

— Это обычай?

— Да, са.

— Мы тоже купим подарки. У вас есть деньги, Пит?

Я дал Уильяму два фунта. Он вернулся с пачками печенья, сигарет и нюхательного табака, банками консервов, конфетами и маленькой бутылкой виски.

— Зачем виски? — спросил Шартелль.

— Для старосты деревни, са.

— Он любит джин?

— Очень любит.

— Отнеси виски назад и поменяй на сладости. Мы пожертвуем пару бутылок джина из тех, что подарил нам Иль.

От магазина до деревни Корийду мы добрались быстро. Там уже знали, что Уильям едет за рулем красивой машины и везет двух белых. Они вышли нам навстречу, все семьдесят, считая детей и собак. За квадратными, крытыми дранкой, с обмазанными глиной стенами, домами виднелись постройки, похожие на амбары. Вероятно, там хранили зерно, если только его сеяли и убирали. Улицу покрывал толстый слой пыли. Уильям остановил «хамбер» и вылез из кабины. Его обнял старик, затем один за другим несколько мужчин помоложе. Он отвечал на вопросы, задавал их, улыбался, смеялся, махал руками. То же делали его родственники и друзья. Шартелль и я стояли у машины и наблюдали. Когда стало слишком жарко, мы перешли в тень пальм. Уильям подбежал к нам и попросил пройти с ним. Он ввел нас в самый большой дом. Внутри было прохладнее. Остальные жители деревни последовали за нами.

Три стула стояли на возвышении, и старик, который первым обнял Уильяма, предложил мне и Шартеллю занять два из них. Сам он сел посередине. Уильям сбегал к машине и принес подарки, не забыв прихватить две бутылки джина. Произнес короткую речь на диалекте и вручил старику обе бутылки. Восторги, вызванные дорогим подарком, не утихали с четверть часа. Затем старик протянул нам две бутылки без этикеток. Шартелль встал и в ответном пятиминутном слове поблагодарил хозяев от имени Соединенных Штатов, Линдона Джонсона, вождя Акомоло, партии, Падрейка Даффи, Анны Кидд, вдовы Клод, себя и меня. Коснулся он также важных обязанностей, выполнение которых возложено в Убондо на Уильяма. Он сел под громовые овации.

Старик настоял, чтобы мы отведали прозрачной жидкости из подаренных нам бутылок. Я спросил Уильяма, что в них.

— Джин, са. Местный джин.

— О боже.

— Очень хороший, са.

Шартелль отвернул пробку и глотнул. Я подождал, не упадет ли Шартелль без чувств. Он не упал, так что и я отхлебнул из своей бутылки. Джин оказался ничего. Мне приходилось пить и похуже. Но редко. Уильям раздал сигареты молодым мужчинам, нюхательный табак тем, кто постарше, сладости и печенье — детям. Из толпы вынырнула женщина и начала в чем-то убеждать Уильяма. Тот отмахнулся. Женщина настаивала, и Уильям сдался. Мы с Шартеллем решились еще на один глоток местного джина.

— Маста, женщина хочет, чтобы вы осмотрели ее ребенка.

— Зачем?

— Она говорит, что он болеет.

— Что с ним?

— Он болеет уже три-четыре дня. Все время кричит.

— Она хочет, чтобы я пошел с ней?

— Ребенок на улице. Она принесет его сюда.

Шартелль вздохнул.

— Хорошо, я его посмотрю.

Уильям что-то резко сказал женщине. Возможно, он собирался стать старостой и готовился к будущей работе. Женщина пробралась к двери. Жители деревни стояли, сидели, курили, ели печенье и сосали конфеты, взрослые передавали друг другу привезенные нами бутылки. Женщина вернулась с голым ребенком, завернутым в кусок синей материи. Мальчиком. Он орал, закрыв глаза, животик надулся и закаменел. Она положила ребенка у ног Шартелля, отступила в толпу. Шартелль присел на корточки. Ребенок кричал от боли. Шартелль погладил его по головке, нажал на живот, посмотрел в рот, пощупал за локти и колени.

— Уильям, мне нужен кипяток.

— Зачем? Ребенок уже родился, — напомнил я.

— С ним все в порядке, не считая рахита, раз ему не дают витаминов, и колик в желудке. Я знаю, чем его вылечить.

— Чем же?

— Диким мясом. Растереть в кашицу и скормить ребенку. Желудок очистится и все пройдет.

— Так зачем нужен кипяток?

— Ребенка нужно успокоить. Он не будет есть в таком состоянии.

— И где вы возьмете успокоительное?

Шартелль улыбнулся.

— Юноша, смотрите и учитесь. Сейчас вы увидите самое древнее в истории человечества успокоительное средство.

Уильям принес маленький примус с котелком кипящей воды.

— Мне нужен сахар, Уильям. Примерно с фунт. Песка или кускового.