Выборы

— Возможно, и приходили, мистер Шартелль, но только под самое утро. Я все-таки думаю, что армия не должна вмешиваться в политику.

— Вот это правильно.

На этом политическая дискуссия закончилась. Майор повернулся к Анне, Шартелль — к мадам Дюкесн. А я отдал должное коньяку.

Мадам Дюкесн наклонилась к майору, коснулась его руки.

— У меня ужасно разболелась голова. Монсеньор Шартелль любезно согласился проводить меня домой. Наверное, тебе придется самому попрощаться с гостями.

Лгала она хорошо, подумал я. Майор словно ни о чем и не догадался. Казалось, его заботило лишь самочувствие мадам.

— Вы очень добры, мистер Шартелль. Не знаю, как и отблагодарить тебя, Клод, за те чудеса, что ты сотворила для меня. Прием прошел великолепно. В Убондо о нем будут говорить не одну неделю, — я решил, что он-таки сошел со страниц «Космополита».

Мадам Дюкесн приложила руку к голове.

— Голова просто разламывается. Я рада, что тебе понравилось. Стюардам я все объяснила. Они знают, что нужно делать.

Майор встал. Помог подняться мадам Дюкесн. У меня создалось впечатление, что она не нуждалась в помощи.

— Мистер Шартелль, я ваш должник за столь любезное предложение проводить мадам Дюкесн.

— Я сделаю это с большим удовольствием.

Майор сухо улыбнулся.

— Я в этом не сомневаюсь.

Анна подала мне знак, и мы тоже встали. Поблагодарили майора за прекрасный вечер, похвалили еду и пошли к машине. Шартелль и мадам Дюкесн следовали за нами. Она приехала на своей машине, старой ТР-3 с открытым верхом. Шартелль, естественно, предложил сесть за руль. Мадам Дюкесн надела на голову легкую сеточку, чтобы ветер не растрепал волосы. Шартелль завел мотор, улыбнулся нам, и они унеслись в ночь.

Я помог Анне сесть в «хамбер», и мы не спеша покатили домой. «ТР-3» стояла у крыльца, радиостанция Информационной службы США в Конровии передавала блюз, а Шартелль и мадам Дюкесн танцевали на веранде, прижавшись друг к другу. Ее головная боль, похоже, прошла.

— Пити, — посмотрел на меня Шартелль, — не смогли бы вы, после того как закончите те два заявления для прессы, оставить записку Самюэлю? Я подумал, его надо предупредить, что завтракать мы будем вчетвером.

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Глава 20 ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Следующим утром Анна одолжила мадам Дюкесн юбку из джинсовой ткани и одну из моих рубашек. Юбка, вместе с бермудскими шортами, тапочками и блузкой попали в комод двумя днями раньше.

— Если мне приходится возвращаться домой в восемь утра, я не хочу выглядеть так, словно вечеринка затянулась на всю ночь, — объяснила мне Анна, укладывая одежду в нижний ящик.

Шартелль ходил гоголем, а вдова Клод лучилась от удовольствия, только что не мурлыкала. Когда я появился в гостиной, они пили кофе, а Анна — вторую чашку чая. Шартелль также читал заявления, которые я отстучал перед тем, как лечь спать.

— Интересно вы пишете, Пит. Адвокат, оказывается, покидает вождя Акомоло, потому что тот представляет собой угрозу для… демократии. А второй парень выходит из партии, потому что вождь — «символ неофашизма, который стремится поглотить Африку».

— Разве это неправда, Клинт? — спросила вдова Клод.

— Что именно?

— Фашисты сейчас снова на подъеме.

— Возможно, дорогая, но едва ли они прячутся за Акомоло. Вам не кажется, юноша, что вы даете оппозиции слишком мощное оружие? Читая эти заявления, я сам рассердился на вождя.

— По ходу кампании его обвиняют в куда более тяжких грехах.

— Вы уже навесили на него все ярлыки, разве что не назвав белым.

— Даже я не мог зайти так далеко, Шартелль.

За завтраком, когда нас по очереди обслуживали Самюэль, Чарльз и Маленький Мальчик, последний немного нервничал. Зазвонил телефон. Приятель Шартелля, мистер Оджара, сообщил, что нам звонят из Лондона, и он, мистер Оджара, лично соединит нас с лондонским абонентом, как только тот возьмет трубку.

— Премного вам благодарен, мистер Оджара, — ответил Шартелль. — Как ваша семья? Младшенький уже поправился? Отлично. Да, у меня тоже все в порядке. Хорошо, жду вашего звонка.

Лондон дали через десять минут. Даффи кипел от гнева. Шартеллю пришлось отставить трубку на добрый фут, чтобы не оглохнуть от доносившихся из нее воплей.

— А теперь успокойся, Поросенок, и повтори все сначала, только медленнее. Совершенно верно… Мы просили у тебя самолеты, вычерчивающие слова в небе… Ты пытался… Подожди, Поросенок… Он пытался достать нам эти самолеты, Пит.

— Значит, он-таки расшифровал код.

— Ну, и когда они будут у нас, Поросенок? Не будут? Это ужасно… Да, сэр. Я хотел бы знать, кто их перехватил… Подожди, Поросенок, я скажу Питу. Он говорит, что в Англии нет ни одного свободного самолета для Альбертии. Их все зафрахтовали, и он собирается сообщить нам, кто это сделал.

— Передайте ему, что это позор для ДДТ.

— Пит считает, что это позор, Поросенок. Кто же их зафрахтовал? Не может быть! Подожди, я скажу Питу. Он утверждает, что их зафрахтовал «Ренесслейр».

— Это позор для нас, так и скажи ему.