Выборы

Уильям что-то резко сказал женщине. Возможно, он собирался стать старостой и готовился к будущей работе. Женщина пробралась к двери. Жители деревни стояли, сидели, курили, ели печенье и сосали конфеты, взрослые передавали друг другу привезенные нами бутылки. Женщина вернулась с голым ребенком, завернутым в кусок синей материи. Мальчиком. Он орал, закрыв глаза, животик надулся и закаменел. Она положила ребенка у ног Шартелля, отступила в толпу. Шартелль присел на корточки. Ребенок кричал от боли. Шартелль погладил его по головке, нажал на живот, посмотрел в рот, пощупал за локти и колени.

— Уильям, мне нужен кипяток.

— Зачем? Ребенок уже родился, — напомнил я.

— С ним все в порядке, не считая рахита, раз ему не дают витаминов, и колик в желудке. Я знаю, чем его вылечить.

— Чем же?

— Диким мясом. Растереть в кашицу и скормить ребенку. Желудок очистится и все пройдет.

— Так зачем нужен кипяток?

— Ребенка нужно успокоить. Он не будет есть в таком состоянии.

— И где вы возьмете успокоительное?

Шартелль улыбнулся.

— Юноша, смотрите и учитесь. Сейчас вы увидите самое древнее в истории человечества успокоительное средство.

Уильям принес маленький примус с котелком кипящей воды.

— Мне нужен сахар, Уильям. Примерно с фунт. Песка или кускового.

Уильям перевел просьбу Шартелля толпе. Три женщины выбежали из хижины, остальные сгрудились теснее, чтобы лучше видеть представление, которое давал доктор Шартелль. Женщины принесли сахар-песок в кульках из газеты. Шартелль глянул в котелок и попросил Уильяма вылить половину воды на пол. Уильям вылил, и толпа отпрянула назад. Затем поставил котелок на примус.

— Дай мне чистую маленькую палочку, Уильям, — не унимался Шартелль.

Получив требуемое, он высыпал в котелок содержимое одного кулька, одновременно помешивая варево. Ребенок орал, не переставая.

— Уильям, пусть мне принесут самого большого петуха.

— Да, са! — Уильям перевел просьбу.

— Ах-х-х! — ответила толпа.

Наконец-то белый идиот перестал валять дурака. Он решил принести петуха в жертву богам. Появился петух. Кто-то предложил свой нож.

— Просто держите его, — пояснил Шартелль.

Он уже высыпал в котелок весь песок, но продолжал помешивать густой сироп. Затем плеснул в котелок немного привезенного нами джина. Встал.

— Поверните петуха ко мне хвостом и держите покрепче, — сказал он Уильяму, а тот — владельцу петуха.

Шартелль внимательно обследовал хвост, выбрал самое длинное, самое пышное перо и выдернул его. Петух возмущенно заквохтал, ребенок заорал с новой силой. А Шартелль опустил перо в сироп и покрутил его в тягучей сладкой жидкости. Затем помахал в воздухе, чтобы остудить. И дал ребенку, который потащил перо, точнее, кончик пера, в рот. Он перестал вопить и принялся сосать перо. Теперь он только изредка всхлипывал. Чем дольше он сосал перо, тем более липким оно становилось. Ему это нравилось. Он загукал от удовольствия и провел по лицу сладким липким пером. Затем по животу. Вновь сунул перо в рот.

— Вернее средства нет, — заверил меня Шартелль. — Теперь он уже не заплачет. А все дело в том, что я добавил в сироп спиртного. Дети это любят. На всех континентах.

Он повернулся к Уильяму и объяснил ему, как использовать кашицу дикого мяса, чтобы вылечить колику. Уильям перевел его слова матери ребенка и зачарованным зрителям… Та подняла ребенка, не вынимавшего перо изо рта, застенчиво улыбнулась Шартеллю и метнулась к толпе, расступившейся перед ней.

Шартелль и я глотнули местного джина и вышли на улицу.

— Забирай брата, Уильям, — сказал я. — Нам пора ехать.

— Он здесь, са, — Уильям указал на маленького мальчика в шортах цвета хаки и белой майке, выглядывавшего из-за юбки толстой женщины, очевидно, его матери. После короткой фразы Уильяма мальчик взял его за руку.

— Это Кобо, са. Мой брат.

— Привет, юный друг, — улыбнулся Шартелль. Мальчик ткнул носом в бок Уильяма.

— Это твой настоящий брат? — поинтересовался я.

— Очень близкий, са, — ответил Уильям, и у меня не хватило духа спросить, что он имел в виду.

Старик, преподнесший нам джин, принес еще один подарок — живую курицу. Он протянул ее Шартеллю, который, с обычным для него шармом, взял курицу и произнес благодарственную речь, уложившись в две минуты. Селяне окружили машину, Уильям важно сел за руль, Кобо с курицей устроился рядом. Шартелль раздал пару горстей значков «Я ЗА АКО». Мы пожали руку старосте и всем желающим и залезли на заднее сиденье. Уильям развернулся, и мы уехали. Мне показалось, что женщина, за юбку которой держался Кобо, всплакнула. Какое-то время она бежала за машиной, вместе с мальчишками. Кобо смотрел прямо перед собой, поглаживая курицу. Он связал ей лапки.

Не менее получаса в машине стояла тишина. Затем курица закудахтала, но скоро успокоилась. Кобо обернулся, смущенно улыбаясь. Поднял руку. На ладони лежало яйцо. Кобо протянул его Шартеллю.

Тот улыбнулся и взял яйцо.

— Спасибо, сынок. Большое тебе спасибо.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀ Глава 23 ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀