Выборы и бандиты

— Печальная перспектива, — размышлял дядя Винкстер. — Эти мерзавцы будут главенствовать над нашим честным народом! Уж лучше бы вернулись Пятиглазые!

— По крайней мере, они установили надежный контроль над бездельниками, — сказал Принкл, — загнав их в холмы и пещеры.

— Что же до меня, так я считаю, что только твилпритты готовы принять на себя бремя управления этой чернью, как единственные благородные и добродушные существа.

— Не слушайте болтовню этого старого сыча, гигант, — пропищал голосок из-за соседнего стола. Маленький оберонец не более девяти дюймов ростом приветливо поднял свою унцевую кружку. — Мы, чимбериоты, природно благородны и самой судьбой предназначены главенствовать среди этих ничтожных скотов, извините за выражение, милорд.

— Уж не сверчок ли сидит где-то в щели? — громко спросил оберонец средних размеров с темными кругами вокруг глаз, сидящий за третьим столом.

— Даже пришельцам и тем ясно, что только чубы — законные наследники мантии старшинства. Наше правительство быстро бы положило конец этой болтовне!

— Ваше правительство!? — взвизгнул Принкл. — Только через мой труп! — и он в негодовании вскочил, разбрызгивая пиво и собираясь запустить кружкой в оскорбителя.

— Остановись, племянник! — дядя Винкстер удержал юношу. — Не обращайте на него внимания. Он — пьян!

— Я, пьян!? Ах ты старый пропойца! — вскричал чуб, переворачивая стол и хватаясь за рукоять своей футовой шпаги. — За это оскорбление ты расплатишься своей облезлой шкурой!

В тот же момент перелетев комнату, ловко пущенная кружка разлетелась на куски возле самого его уха, заставив его скрыться за ближайшим столом, заставив сидящих за ним вскочить размахивая кулаками.

— Джентльмены, помилуйте! — взвыл хозяин, укрываясь за буфетной стойкой, загроможденной оловянной посудой.

Ретиф одним глотком прикончил свое пиво и поднялся, возвышаясь над сражением, разгоревшимся у его ног.

— Благодарю вас, джентльмены! — прокричал Ретиф. — С сожалением оставляю вашу приятную компанию, меня ждет совещание в посольстве.

— Прощайте, сэр Ретиф, — прохрипел Принкл из-под стола, где он боролся со своим мохнатым противником. — Заглядывайте на кружку пива и дружескую политическую беседу!

— Спасибо, — ответил Ретиф, — когда на переднем крае наступит затишье, я непременно вспомню ваше предложение.

2

Когда Ретиф вошел в зал заседаний, некогда служивший стадионом и переданный Посольству Земли после освобождения Оберона, первый секретарь Маньян встретил его угрюмым взглядом.

— Наконец-то. Я уже начал думать, что вы задержались побесчинствовать с какими-нибудь проходимцами в вашей обычной манере.

— Совсем нет. То есть, как только мы начали бесчинствовать, я вспомнил о совещании и поспешил сюда. Кстати, кто такой Хубрик Грубый?

Маньян испуганно оглянулся.

— Что вы! Ведь это имя известно только в самых узких секретных кругах, — прошипел он. — Откуда оно известно вам, Ретиф?

— От сотен разгневанных туземцев. Видимо, они не знают, что это секретно.

— Тем не менее, посол будет неприятно удивлен, узнав об этом, — предостерег Маньян. — Однако, как ликуют туземцы, — продолжал он, прислушиваясь к громоподобному шуму на улице, — наконец-то они поняли, что мы их освободили от власти гроуси! Слышите их восторженные крики?!

— Что случилось, Вирбур? — спросил Маньян, обращаясь к военному атташе полковнику Седдисеру, опустившемуся в соседнее кресло. — Чем объяснить такой дискамуфляж под вашим глазом?

— Все очень просто, — пробурчал полковник, — меня ударил политический лозунг!

— Хорошо! — фыркнул Маньян, — но сейчас не время для сарказма.

— Лозунг, — подчеркнул Седдисер, — был вырезан на кожуре фрукта, пущенного со скоростью крикетного мяча.

— Я как раз видел этих трех разбойников, направлявшихся к посольству,

— приятным голосом заметил пресс-атташе. — Энтузиазм туземцев говорит за всеобщие выборы.

— Я думаю, самое время, — задумчиво сказал советник, — объяснить вам, что термин «политическая машина» не обязательно означает «средний танк».

Разговор за столом резко прекратился, когда в комнату вошел посол Клаухаммер — маленький краснолицый человечек с объемистым животиком. Он взглянул на сотрудников и жестом пригласил их сесть.

— Итак, джентльмены, — он оглядел стол, — о нашем прогрессе в подготовке населения к выборам доложите вы?

Наступила полная тишина.

— Ну хотя бы вы, Честер? — посол обратился к советнику. — Вы, кажется, взялись за организацию обучения парламентским процедурам этого сброда, то есть, я хотел сказать, — свободных граждан Оберона?

— Я попытался, господин посол, я пытался, — грустно ответил Честер. — Но они не совсем уяснили идею. Они просто разбились на партии и начали рукопашную за обладание креслом.

— А я так и не смог достичь прогресса в попытке растолковать им смысл выражения «один человек — один голос», — произнес политический офицер. — Они поняли основную идею, но сделали из этого странный вывод: одним человеком меньше — одним голосом меньше, — вздохнул он. Хорошо, что их было поровну, так что обошлось без потерь.