Выбраковка

Тут прибежал старший дневной смены — всё тот же Корнеев. Несмотря на глубокую личную антипатию к «папенькиному сынку», на этот раз он в точности как Валюшок двинул Гусева локтем. И даже выдавил нечто похожее на улыбку.

— Значит, так, Корнеев, — скомандовал шеф. — Бери машину, сажай туда Гусева и вези его в головной офис. Лично доведёшь до кабинета директора и сдашь его помощнику. Если не будет особых распоряжений — сиди там и жди. Потом заберёшь… — шеф злорадно глянул на Гусева, — …то, что останется, и привезёшь обратно. Лично отведёшь ко мне в кабинет. После чего свободен. Выполнять!

— Есть! — чётко отрапортовал Корнеев, щёлкая каблуками. — Разрешите идти?

— Стоп. Гусев, — шеф протянул руку, — оружие сюда.

Гусев, который на протяжении всей речи шефа и ухом не повёл, резко переменился в лице. Тем не менее он достал игольник и вложил его в требовательно шевелящую пальцами ладонь.

Шеф критически оглядел игольник и небрежно швырнул его на подоконник дежурки.

— Издева-а-ется, — проворковал он. И протянул руку вновь.

— Это моё, — деревянным голосом выдавил Гусев.

— У тебя своего ничего нет! — отрезал шеф.

— Интересная мысль. — Гусев возвёл глаза к потолку. — И, кажется, верная…

— Корнеев, заберите у него огнестрельное!

Корнеев осторожно придвинулся к Гусеву.

— Пэ, будь любезен… — попросил он.

— Личная собственность, — казённо процитировал Гусев в окружающее пространство, — не может быть отчуждена, кроме случаев…

— Сейчас будет тебе случай. Корнеев, читай ему «птичку»!

Корнеев оторопело глянул на шефа.

— Зачем? — спросил он. — И вообще, кого Пэ застрелит? Тут же только свои. В директора он, что ли, пулять будет?

— Старший уполномоченный Корнеев!!!

— Шеф, вы же этого на самом деле не хотите! Слушай, Пэ, ну отдай ты пушку, ей-богу!

— Корней, я тебя просто не узнаю. — Гусев улыбнулся давнему своему недругу и сунул руку под куртку. Очень медленно вытащил «беретту», но шефу её не вручил, а пустил вдоль подоконника дежурки. Из окна метнулась рука и чуть было пистолет не сцапала, но шеф оказался ещё проворнее. Он жадно схватил оружие, буквально выдернул из рукоятки обойму и подслеповато уставился на верхний патрон. Выщелкнул его прямо на пол и ткнулся носом в следующий. На лице шефа отразилось глубокое разочарование.

— Весь боекомплект сюда!

Гусев выложил на полированную доску ещё три обоймы. Шеф и их придирчиво исследовал.

— Ладно, — сказал он уже не так злобно. — Корнеев, всё ясно? Выполняйте.

— Не хочу с вами портить отношения, — печально сообщил Гусев, — но зря это всё. Я на такие дела злопамятный. Пошли, Корней.

— Нет, вы только посмотрите на этого наглеца! — возопил за спиной шеф. — Злопамятный он, видите ли! Да по тебе каторга плачет, кретин!

Гусев на ходу полуобернулся было, намереваясь ответить, но Корнеев благоразумно увлёк его за собой.

— На чём поедем? — спросил Корнеев бесцветным голосом, когда они вышли на стоянку.

— На моей. — Гусев уверенно направился к «двадцать седьмой».

— Сам поведёшь?

— Нет. Тебе приказано, ты и вези. Слушай, Корней, ты вообще из офиса выходишь когда-нибудь? Смотри, надорвёшься. И опять-таки всех денег не заработаешь.

— У меня дочь больная.

— Что-то серьёзное? — машинально спросил Гусев, предаваясь раздумьям о том, какая головомойка ждёт его у директора и что умнее будет говорить.

— Брак, — коротко бросил Корнеев. — По сердцу.

— Иди ты! — Гусев встал как вкопанный.

— Если не лечить — брак. А так держится потихоньку.

— Но должны же бесплатно…

— У нас такие операции просто не делают. Нужно везти за границу. Представляешь, какие бабки? Ничего, ещё года два отпашу…

— Тьфу! — Гусев распахнул дверцу, сел в машину и достал ключи. Нащупал под сиденьем замочную скважину, повозился немного и выдвинул лоток сейфа. Вытащил потёртый исцарапанный «макаров» и с откровенным неудовольствием его оглядел.

— Не могу без ствола, — виновато сказал он, протягивая Корнееву ключи. — Голым себя чувствую.

— Такой же маньяк, как и все, — хмыкнул Корнеев, заводя мотор.

— Не без этого. — Гусев копался под курткой, прилаживая оружие. В пластиковом ложементе игольника маленький пистолет тонул, из кобуры «беретты» — вываливался. Наконец Гусев просто сунул его за пояс.

Корнеев давно не сидел за рулём и путь на Лубянку выбрал неудачный — через набережную. Когда машина нырнула под Большой Каменный мост и Корнеев свернул налево, Гусев дёрнулся было, но опоздал. Впереди махнули жезлом, и поперёк дороги выкатился милицейский «ушастик».

— Тютелька в тютельку, — сказал Гусев и посмотрел на часы. — Сейчас хозяин домой поедет. Ладно, минут десять покукуем.

Корнеев оглянулся — сзади и с боков их уже заперли такие же не наблюдающие часов раздолбаи.

— Может, спецсигнал включить? — задумался вслух Корнеев. — Продерёмся как-нибудь.

— Да ладно, — отмахнулся Гусев. — Мне спешить некуда, у тебя до конца смены тоже ещё часа полтора. Отдохнём.

Некоторое время они сидели в полном молчании. Наконец Корнеев не выдержал.

— Так чем же вы стреляли в министра, товарищ Гусев? — спросил он, ловко имитируя начальственный тон. — Заряд усиленный, сердечник бронебойный?