Выбраные места из дневника 2002 года

19 сентября, четверг. После вчерашнего давления сегодня первый раз в жизни себя поберег и на работу не пошел. Весь день читал, вернее, дочитал Шафаревича. Прекрасных и тщательно проверенных подробностей у него масса, но многое я если и не знаю, то чувствую, т. е. в выводах у меня нет ничего нового. Сделал довольно много пометок, и все потом разнесу по карточкам. Наибольшее впечатление на меня произвело одно простенькое рассуждение, когда Шафаревич начинает со стихов Гейне, а заканчивает разбором генезиса, который лежит в основании фашизма, стр. 208–209.

“Немцам внушалось, что они стадо ослов (перед этим Шафаревич приводит цитату из Гейне, где немец сравнивается с ослом. — С. Е.), опасное для соседей, так как по своей тупости способны растоптать нормальных людей. И это выплескивалось на талантливейший из западноевропейских народов, воинственный и сильный духом народ, гордый вплоть до самовозвеличивания. Ясно теперь, и без труда можно было предвидеть еще тогда, что эта линия поведения могла иметь лишь два исхода: либо немцам окончательно сломают хребет, либо их толкнут на отчаянную, безумную попытку сопротивления. Второй исход и реализовался, и это был, мне кажется, хотя и не единственный, но один из существенных факторов, породивших германский национал-социализм.

На эти чувства налагались непрерывные финансовые скандалы, опять с перевесом еврейских фамилий” (стр. 208).

Произвели также впечатление выписки, которые академик сделал из “художественно-документальных произведений”, написанных еврейскими авторами после войны. Здесь преобладает удивительная, какая-то нечеловеческая мстительность. Это другой мир, другая психология и другое воспитание. Как это все не похоже на русскую, да и просто европейскую психологию. Шафаревич цитирует один из самиздатовских журналов, в котором публиковался перевод некого документального повествования:

“В одном из них за № 15 (июль — сентябрь 1977 г.) приведена часть перевода (начало в № 9—13) произведения М. Элниса “Закаленные яростью”. Там рассказывается о созданной в 1945 г. в Западной Европе еврейской организации ДИН, имевшей целью месть немцам за преступления против евреев. Организация имела своих людей в военной администрации всех оккупирующих держав, снабжавших ДИН информацией, подложными документами и военной формой. Первая акция была направлена против тайной организации немецких подростков, припрятавших в лесу оружие, собиравшихся по ночам в лесу со знаменем у костра. 140 подростков были перебиты автоматами и гранатами. “…За что? Об этом надо спрашивать кого-то другого” (стр. 218).

Наконец, очень подробно и по-своему доказательно Шафаревич объяснил всё, что было связано с гибелью Еврейского антифашистского комитета. Я сам долго над всем этим размышлял, и та информация, которая все время шла в перестроечных средствах массовой информации, как-то не корреспондировалась с временем, которое я застал, и с тенденцией жизни. Здесь действительно было какое-то, как доказывает Шафаревич, противостояние почувствовавшего интернациональную силу ЕАК и государства. Но я повторяю вслед за автором:

“Власть, только что выигравшая страшную войну, чувствовала себя всесильной и не могла уступить. Но по всем ее действиям видно, с каким трудом (или страхом?) она шла на конфронтацию” (стр. 238).

Здесь все было по-другому, нежели раньше, при “обыкновенном” советском терроре. Шафаревич довольно развернуто всё это показывает, так же как показывает и “вину” этого ЕАК перед властью. Ребята стали играть по законам, по каким привыкла играть власть. И ещё новая мысль — власть как бы стеснялась или боялась бить по своим, потому что многие годы синонимом слову “еврей” было слово “коммунист”. М. Алигер: “Мы много плачем, слишком много стонем, / Но наш народ, огонь прошедший, чист, / Недаром слово “жид” всегда синоним / С святым, великим словом “коммунист”.

“Михоэлс, по-видимому, был убит агентами МГБ, причем официально его объявили жертвой транспортной аварии. Уже более 20 лет политическое устранение в СССР такой декорацией не обставлялось. Выяснилось, что Председателя Коминтерна Зиновьева или Председателя Совнаркома — наследника Ленина — Рыкова можно попросту расстрелять. А поступить так с актером Михоэлсом слишком опасно. Казалось бы, по поводу Михоэлса Сталин мог повторить свой вопрос: “А сколько дивизий у римского папы?” Но в какой-то другой иерархии Михоэлс оказался опаснее и весомее Рыкова” (стр. 239).

Но хватит об этом, мне самому уже эта тема надоела. Если бы не телевизор…

Утром я, конечно, полез в почтовый ящик, достал “Труд”, и, конечно, эта очень смелая редакция народной газеты не напечатала всей второй половины моего высказывания.