Выбрать быль

Глазки, похожие на прозрачные озера, забегали, явно разрываясь между желаниями наказать и все же увидеть лужи крови и кучи фарша на большом экране. Понимаю ее папашу, конечно, воспитание и все дела. Но не через-чур ли это, если ребенок идет искать разрядку на стороне. Дождется, что будет она снимать парней на ночь.

— Давай два и по рукам! — пошла она на компромисс.

Это что же, у нас ночной киносеанс?

— Родителям позвони, — сдался я под просящим взглядом, — Кёко, отставить тортики! Черную воду и сухой корм!

— Слушаюсь, Осино-сама, — покорно вернула та так и не разрезанное воздушно-кремовое нечто на место, доставая большую бутыль колы.

— У нас есть свободная комната?

— Да Осино-сама, я привела гостевые комнаты в порядок.

А действительно, запах как-то изменился в доме. Посвежело что ли? Я незаметно провел пальцем по рейке раздвижной двери и не нашел там вездесущей пыли, которую мне все время было слишком лень убирать и она копилась там, пока сама не сваливалась на пол, откуда ее и забирал ненасытный пылесос. Сразу на ум мудрые поговорки лезут: Без женщины дом — Содом. Добрая женщина дом сбережет. Где Сатана не сможет, туда бабу пошлет… а нет, это не то.

Запустив "голубой луч" проигрывать нам новинку достижения кинематографа, наполненную пафосом и пропагандой грубой силы и превозмогания чуть более чем полностью, я сел между пианисткой, прижавшей ноги к груди и приготовившейся внимать происходящему со всей отдачей, и служанкой, сидевшей на самом краю выпрямив спину, бросая на нас цепкие взгляды, словно наседка на цыплят, она единственная отказалась от круто сваренной химии, удерживая в маленьких ладошках кружку с чаем. Шино же села на полу, скрестив ноги и расположив рядом свое неразлучное оружие. Интересно, когда такое времяпрепровождение стало мне привычным? Еще немного и я не смогу жить иначе, обходится без них, не вспомню, что жил когда-то по-другому. Странны дела твои, кто бы там не управлял судьбами, плетя их нити в чудную паутину.

Не сказать, что фильм был плох, он был в меру динамичен, энергичен, заборист боевыми сценами, поставленными мастерами, в них и снимались мастера с большой буквы м. Но все это пролетело мимо меня, я больше наслаждался эмоциями в одночасье ставших мне близкими людей. Мафую, хоть и крепилась, сдерживалась, но в "бу" моменты цеплялась тонкими пальчиками в мою рубашку, порой царапая коготками, ближе к концу вообще забралась мне под руку, сжавшись в комочек и следя за происходящим с восторгом и ужасом. Какое же она еще дитя. Кёко, хоть и старалась олицетворять идеальную сдержанность, сдавливала чашку с давно остывшим чаем, в оные моменты вздрагивая и тут же испуганно косясь, не заметили мы минутной слабости. Лишь Шино наблюдала с бурным, едва сдерживаемым восторгом и в особо эпичные моменты теребила завязки чехла, словно намеревалась бросится помогать положительным персонажам повергать плохих. Или наоборот, кто ее поймет.

Но вот фильм закончился, а мы еще сидели, пребывая в своих мыслях, как бывает порой, когда фильм чем-то цепляет за душу, заставляя переосмыслять его вновь и вновь, вспоминать моменты своей жизни, сравнивать, как бы ты поступил на месте героев, переживать за их дальнейшую судьбу. Я очнулся первым, осмотревшись, подивившись тому, что на улице уже вовсю царила ночь, которую мы и не заметили, хотел уже встать и поставить следующий, где-то внутри жалея, что новым фильмом смоет очарование предыдущим… Но замер, почувствовав мерное дыхание под боком и крепко ухватившиеся за мою рубашку руки.

Подхватив недовольно забурчавшую пианистку на руки, я пошел в след за Кёко, предусмотрительно распахивающей передо мной двери.

— Большой и тупой… да еще и слепой… — пробубнила Мафую во сне.

Я аж остановился от неожиданности, балансируя на одной ноге, опасаясь, что если поставлю ногу, то разбужу это маленькое чудо.

— Ничего не замечаешь… бака…

Маленькие ноготки кольнули сквозь ткань и девушка вновь мирно засопела.

Интересно, кого она имела в виду? Нет, точно не меня, попробовал я отвести от себя подозрительный взгляд Кёко, отрицательно замотав головой. Я выше этой малявки едва ли на голову, хотя, конечно побольше, пошире в плечах, да и вообще… могу хвалить себя часами, но не время. Нет, точно не большой, хотя тупого отрицать не стану, со стороны оно виднее. Уложив девушку на кровать, застеленную свежими перинами, я аккуратно отцепил от себя хрупкие ладошки, замирая всякий раз как она начинала ворочаться.

— Мой самурай… — внезапно улыбнулась она.