Выбрать быль

— Ещё не твоя, — буркнула она в ответ, скромно не став отказываться от "прелести".

— Обнимашки, — распахнул я объятия, проигнорировав толстый намёк, — и печаль твоя уйдёт!

— Что?

— Ладно, демонстрирую! Шино, обнимашки!

— Хай!

Зеленоглазая девушка, не успевшая ещё сеть на стул, подбежала, ткнулась носом мне в грудную клетку и сжала объятия.

— Хы! — выдохнул я, радуясь, что выше она не достала, ибо затрещали бы тогда мои рёбра, — д-достаточно.

— Хай! — разжав руки и позволив мне вдохнуть тёплый и такой ароматный воздух, откликнулась она и ускакала к месту кормления.

— Кёко, обнимашки!

— Да, Осино-сама, — кивнула она с тёплой улыбкой.

Подойдя, целомудренно положила ладони мне на грудь, прильнула всем телом, наклонила голову, уткнувшись лбом мне в шею и тихонько вздохнула. Так, кто это там так громко стучит? Соседи затеяли ремонт? Или дорогу напротив дома чинят? Хм-м… а, это моё сердце пытается выломать грудную клетку и ответить на её объятия.

— Д-достаточно, — расслабил я руки, рефлекторно сжавшиеся у неё на талии.

Да, дыхание тоже перехватило, но по другой причине.

— Да, Осино-сама.

— Всё ясно? — вновь повернулся я к наблюдающей за представлением кендоистке, — Саёко, обнимашки!

— Обойдусь.

— Так, подражательный метод не сработал, — потёр я подбородок, — пробуем поощрительный. Кёко, неси печеньки!

— Ты меня дрессируешь что ли?! — вскинулась юная Тодороки, заметив что её подруга послушно отправилась за вазочкой с выпечкой.

— Тц, — проигнорировал я её, — предстоит сложная работа!

— Эй!

Но, несмотря на выказываемое возмущение, на лице дрессируемой расплывалась улыбка, вторя тихому смеху Кёко. Женщина — лучший друг человека, и приручается только добрым к ней отношением. Но об этом я, конечно, говорить не стал. Ибо если девушки слышат мудрость сию, то вероятность на мою голову гнев их тёмной стороны вызвать есть.

Получилось отвлечься от лишних дум только на ежедневной зарядке. Отжимания по подходам с приседаниями для развития силы, мостики, колёса с рандатами да небольшой комплекс драки с тенью для ловкости. Ничего необычного, но освежает и заряжает энергией на весь день. За прошедшее время, как я заметил когда остановился, у моего импровизированного шоу появился зритель.

Саёко, всё в том же тёплом кимоно да накинутой поверх куртке сидела, поджав ноги, на широкой подушке да прихлёбывала чай. Раскланявшись наблюдательнице как циркач закончивший выступление, я подошёл, исходя паром на лёгком морозе и присел рядом на голое дерево.

— Ну как?

— Мой дедушка говорит, — ответила она, смотря в сторону и не позволяя встретить свой взгляд, — если хочешь что-то скрыть — веди себя естественно.

К чему это она? Видя, что я никак не реагирую на её слова, продолжила:

— Из какого боевого искусства эти ката? Я с рождения жила в доме, где додзё занимает треть здания. И видела очень много мастеров, демонстрирующих свои умения. Да я маваши раньше научилась исполнять, нежели держать палочки. Так что по движениям могу понять хотя бы какой стиль использует человек.

Сомневаюсь, что она видела все боевые искусства, ибо любая уважающая себя секретная служба должна иметь собственную систему боя. Секретную. Хотя мастеров, следующих по пути силы очень и очень много. К примеру, чтобы стать офицером в армии императора, человек должен быть хотя бы продвинутым специалистом в какой либо школе прикладного набивания морды разумным и не очень разумным. И недостатка в командном составе армия, как я заметил, не испытывает. А всё потому, что… как-то так сложилось исторически. Так вот, одной из добродетелей человека, наравне с умом, воспитанием и опрятностью, считается хорошее владение своим телом.

Я промолчал, продолжая размеренно дышать, выгоняя из тела усталость. Но и вопрос её не звучал настойчиво. Словно она что-то знает и знает, что я о том же знаю.

— Интересно, почему так? — задал я вопрос в воздух ни к кому не обращаясь.

— Традиции, — тихо откликнулась она.

— Традиции? И много ли уделяется внимания этому в воспитании?

— Не так много как основным наукам, что пригодятся в делах, — уставившись расфокусированными взглядом в небо, видневшееся над крышей соседского дома, меланхолично ответила она, — мои братья с утра тратили три часа на тренировки тела и духа, после чего до ужина тренировали мозги. Я смотрела на них, и мне казалось, что делать по тысяче семен-ути в день абсолютно нормально.