Выбрать быль

— Но у неё оказались неоплаченные долги. Долги людям, должниками у которых быть опасно. Девушка сжала кулачек и метким броском отправила пустой пакетик в далёкую корзину.

— Сегодня я не смогла до неё дозвонится. Когда пришла к ней домой, то нашла там только это.

Мне на колени упал выдранный из дешёвого блокнота листочек в клеточку. "Один миллион завтра. Или ей конец". Следом шёл короткий адрес по которому требовалось доставить эти деньги. Она хочет, чтобы я освободил её прислугу из лап каких-то мафиози местного разлива? Да ну! Я отнюдь не бессмертен и не уверен, дадут ли мне ещё один шанс. Безумие.

— Почему я не хочу привлечь семью?

Да этот вопрос вертится у меня на языке!

— Это закроет ей двери в мой дом. Её и близко ко мне не подпустят. Мою единственную подругу.

Значит, пусть лучше помрёт в лапах преступников или отправится в какую-нибудь далёкую и тёмную страну в качестве экзотической рабыни? Шикарное будущее.

— Ты поможешь?

— Дай адрес её дома и фото.

Я слишком много видел грязи, чтобы бросаться на выручку попавшейся в беде даме сломя голову. На миг девушка удивлённо вскинула на меня взгляд, но тут же опустила, достала тонкий девчачий телефон и набросала сообщение. Мой аппарат тихонько тренькнул.

— Поможешь? — она протянула другой листочек, на тот раз вырванный из чековой книжки.

— Завтра сообщу, — вежливо отклонил я её руку, авансы не беру, — возможно, тебе всё же придётся привлечь семью или ОПГ.

— Надеюсь, что ты справишься…

Юная Тодороки встала, вернула мне куртку, сделала несколько быстрых махов руками и побежала, вскоре скрывшись за углом. По себе знаю, бег освобождает от мыслей. Когда ноги наливаются свинцом, дыхание срывается в всхлип, а сердце стучит в висках — мысли исчезают. Будем надеяться, что и ей поможет.

Я уже собирался встать, как на мои плечи легли нежные и холодные руки, обняв меня за шею, лёгкое тело навалилось на спину, прижавшись упругой грудью, и холодные губы почти коснулись моего уха.

— Ты популярен, молодой человек, — тихо прошептал знакомый голос, — я думала, что ты пришёл ради встречи со мной, спешила. И разочаровалась.

В голосе почувствовалась улыбка.

— Смотрю, нашёл себе хорошую защиту?

В свисающих над площадкой ветвях дерева сверкнул двумя изумрудами знакомый взгляд.

— Какая послушная, воспитанная, — голос переместился на другую сторону, а холодная щека потёрлась о мою, — я всё сильнее желаю заполучить тебя. Целиком и полностью.

Она сегодня неожиданно разговорчива и впервые говорит прямо.

— Только для этого придётся познать смерть, — её пальчик коснулся моего горла, а в ветвях дерева затанцевали тени.

Нет, я ошибся, в очередной раз, видимо, начнёт говорить загадками.

— Занятно, что ты потеряешь со смертью? — в голосе послышался интерес.

— Почему я должен что-то потерять? — заинтересовался я, слегка повернув голову и почти прикоснувшись к её чувственным губам своими.

— Нет исключений.

— Даже ты?

— Даже я что-то потеряла, правда, уже и не помню что.

Кажется, я знаю что. Тепло.

— Занятно, что ты потеряешь снова умерев? И что ты потерял впервые?

Возможно имя. Только крайне интересно, откуда она обо мне знает.

— Ты един и противоположен, — ответила она на незаданный вопрос, — тьма, — её рука коснулась правой стороны моей груди, — злоба и отчаяние, равнодушие, тепло и грусть, — тонкая ладонь скользнула влево, — мне интересно.

Да кто же ты такая?

— Жизнь, — шепнули мне в другое ухо, — даёт ответы… не на все вопросы.

Хоть бы что-то сказала прямо! Ну же, прочитай и эту мысль!

— Зачем читать мысли? Все вопросы очевидны, для тех, кто слышал их сотни раз.

— Ну да, ты только что призналась в глубокой старости?

Приятный грудной смех раздался уже с другой стороны. Острые зубки ласково куснули за мочку. Эта женщина знает, что делает, я едва удержал забушевавшие гормоны под контролем. Правда, было бы ещё приятнее, если бы она не была такой холодной. В прямом смысле.

— Будь осторожен, — резко сменила тему она, — обременённые идеализированными воспоминаниями девушки могут доставить тебе неприятности. Хотя, может и приятности…

Неожиданно приятная тяжесть исчезла с моей спины к некоторому разочарованию, а над ухом, столь же неожиданно, свистнул клинок. Вновь сверкнула в темноте сталь, разрубив цепь соседних качелей, словно трухлявую верёвку, и рядом застыла маленькая, закутанная в тёплую тёмную курточку девочка, удерживающая обеими руками слишком большой для неё меч.

— Это кийекицуки га[13]! Господин, вред она не причинила вам?

Шино внимательно всмотрелась в мою шею тёмными провалами глаз, постепенно приобретающими обычный цвет.

— Нет, — я встал, накинул крутку, решив не ругать девочку за самодеятельность, и зашагал в противоположную дому сторону, — всё в порядке.

Раз уж ночь задалась и я, её обитатель, притягиваю приключения, лучше уйти от них подальше, пока они не нашли меня.