Выбрать свободное небо (СИ)

За ним закрылась дверь. Тереза посидела несколько минут, закрыв глаза, пытаясь унять бешено бившееся сердце.

«Все правильно. Все правильно», — повторяла она себе. Открыла глаза, посмотрела на чашки с нетронутым кофе, вскочила.

Тут раздалась громкий звонок мобильника — звонил тренер Якова.

— Да, — холодея от недобрых предчувствий, проговорила Тереза в трубку.

— Тереза Ивановна! Яков сорвался с перекладины, очень неловко упал. Сейчас он без сознания.

— Что с ним?

— Непонятно, его осматривает спортивный врач.

— Вы можете организовать «скорую», чтобы доставить его с вашей базы в Военно-медицинскую академию? Я договорюсь.

— Конечно. Только мы будем ехать как минимум час.

— Я понимаю. Только разберитесь, насколько он транспортабелен.

— Безусловно.

Глава четырнадцатая

Через несколько минут после страшного сообщения Тереза вылетела из своего кабинета, как ракета с космодрома. Перед этим она сделала два звонка. Сначала ректору Военно-медицинской академии. Тот был учеником ее деда и давним другом матери — Тереза подозревала, что он к Анне Яковлевне до сих пор неравнодушен…

Ректор поохал, сказал, чтобы везли к ним, что все возможное будет сделано. Потом звонок тренеру. Тот сообщил, что «скорая» уже отправилась в Питер. Яков вроде бы пришел в себя, с ним врач. Тереза поблагодарила…

И время понеслось. Конечно, она понимала, что торопиться не стоит, что корпуса Академии находятся недалеко от ее офиса. Но она бежала, задыхаясь от волнения и паники.

Приемная, коридор, лестница. Чей-то крик издалека, как будто из-под воды: «Куда же вы без пальто?!» Дверь на улицу. Двор-колодец. Машина.

Тереза стала искать ключи в сумке — они не находились. «Да где же они?! Должны там, где всегда!»

Кто-то встал рядом, кто-то что-то говорил, хлопнула дверь, появилась еще фигура… «Ключи! Где ключи?…» Наконец она их обнаружила, выхватила, уронила в снег, наклонилась… Тут ее подхватили, закутали во что-то, стали трясти, потом обняли. И она вдруг замерла, разом потеряв силы. Через какое-то время звуки пробились сквозь пустоту у нее в голове.

— Выпей, выпей сейчас же, — мужчина что-то настойчиво совал ей под нос.

Она глотнула — гадость была редкостная, еще и с травяным запахом.

— Что это? — просипела она.

— Настойка валерианки — у нас в офисе оказалась, — ответил женский голос.

«Кто это? Ах, да, это же Света — моя секретарша».

— Что с тобой? — опять мужской. И, кажется, она догадывается — чей.

— Яков разбился, — сказала Тереза.

— На машине? — мужчина обнял ее крепче.

— Какой кошмар! — воскликнула Света.

Так это из-за сына — поняла секретарша. А они-то решили всем издательством, что Тереза за актером своим побежала — распереживалась, что он ушел. А это из-за сына… Да, это больше на нее похоже.

— При чем тут машина? — удивилась Тереза, — он на тренировке упал неудачно. Сорвался с перекладины. Мне надо ехать. Его должны привезти.

— Ключи отдай. Куда ты такая поедешь? — пробурчал мужчина.

— Мне надо ехать, — Тереза упрямо мотала головой, пытаясь отогнать дурноту.

— Дай ключи. Я сам тебя отвезу.

— Тереза Ивановна их вроде бы уронила, — подсказала Света. Ей было холодно стоять на улице, но страшно любопытно — что будет дальше.

Владимир вздохнул, прислонил Терезу к боку машины — на всякий случай, чтоб вдруг не упала. Потом наклонился и пошарил рукой в грязном снегу. Пробурчал что-то типа: «Все равно женщинам за рулем делать нечего». Зазвенели ключи. Владимир нажал кнопку, отодвинул Терезу, распахнул перед ней дверь. Сел за руль, вздохнул. И они поехали.

В это время дня они попали в пробку, ползли еле-еле… Молчание в машине душило, как запах приторных духов. Звонок телефона прозвучал пожарной тревогой. Оба вздрогнули.

— Да, мама, — ответила Тереза, — да, мне позвонили. Я еще толком сама ничего не знаю, еду… Ты тоже? До встречи. Да, в травме.

— Надеюсь, — сказал Владимир, — с ним все будет хорошо.

— Я тоже на это надеюсь. Спасибо вам.

— Пустяки. Только бы все обошлось.

И они опять замолчали.

— Знаете, ведь это я ему разрешила заниматься спортивной гимнастикой. Он когда маленький совсем был, любил книжки слушать, стоя на голове. Ну, знаете, когда стишки детские на ночь читаешь… Или сказку. Иван лежал или сидел. А Яков… на голове стоял или мостик делал. Мы ему говорили: «Ты как обезьянка». А он отвечал: «Я не обезьянка — я гимнаст». И лет в пять решил, что все — пора. Сам решил. А человек он упрямый ужасно. Мои были против: и мама, и Саша. А я разрешила. И ведь до сих пор травм особых не было. Как-то благополучно складывалось…

— Не переживайте. То, что случилось, — не ваша вина. Вы думаете, если бы вы ему не позволили заниматься гимнастикой, он был бы счастлив?

Опять зазвонил телефон.

— Да, — ответила Тереза.

Владимир сидел рядом. Ему был слышен не только обвиняющий голос, но и то, что этот голос вещал. Он уже знал этот голос, он знал, кто это. И уже успел возненавидеть эти прокурорские нотки.

— Я узнал! От чужих людей! Почему ты мне не позвонила?!

— Прости, я пока договорилась с врачом, сейчас еду туда.

— Я ведь говорил! Я всегда был против!

— Саша, пожалуйста!