Выбрать волю (СИ)

— Он почему-то затесался в мои походные бумаги, — обстоятельно объяснил подоспевший Грэхард, нёсший в руках огромный кожаный баул, реально наполненный самой огромной кучей разносортных бумаг. — Ума не приложу, зачем его туда запихнули!

Эсна удивлённо взглянула на баул, который с громким стуком был устроен возле её постели.

Затем перевела взгляд с лица одного заговорщика на другого. Оба они выглядели возбуждённо и радостно.

Эсна не была особо проницательной, но и эти двое оказались дрянными актёрами.

— Уйдите, пожалуйста, — слабо попросила она, откладывая принесённый ей документ.

Заговорщики удивлённо переглянулись.

— Но как же... — попытался воспротивиться Дерек. — У нас ещё и свидетель есть, вон, за дверью ждёт!

Наличие невесть откуда всплывшего свидетеля окончательно убедило Эсну, что ей лгут.

— Просто уйдите, — слабо попросила она, откидываясь на подушки.

Показав глазами на баул, Грэхард без слов велел Дереку подобрать реквизит и свалить.

Тот понятливо кивнул, с трудом ухватил тяжёлый короб и скрылся.

Грэхард остался.

Присев на кровать жены, он взял её за руку. Та вяло попыталась высвободить свою ладонь, но сил не хватило.

— Эсни... — проникновенно начал Грэхард.

— Прекрати, — сухо оборвала она его и больным ломким голосом спросила: — Зачем вы мне лжёте? Зачем вы мне всё время лжёте?

Лгали ей, по правде сказать, так редко, что обобщать это конструкцией «всё время» было более чем неуместно; но Эсне в тот момент казалось, что все только так и делают — отец, Дерек, и даже сам Грэхард.

— Эсна, твой отец действительно тут не причём, — мягко, но уверенно всё же вернулся к своей мысли он. — Поверь мне. Я там был. Я знаю.

Она обиженно отвела глаза и капризно спросила:

— Но кто тогда, Грэхард? Всё сходится, что это он. Нет других вариантов. Больше некому было убивать Дэрни.

Скривившись, владыка помолчал. Потом неохотно признался:

— Это я приказал убить его.

Эсна нахмурилась, не понимая, зачем он говорит ей такую очевидную ложь.

— Ты? — она всё-таки вырвала свою руку и приподнялась на локтях, чтобы вернее заглянуть ему в лицо. — Но зачем это тебе?

В какой-то момент ей подумалось, что такая вероятность, и впрямь, существует. Он явно был раздражён её расследованием, и вполне мог прикрыть его в такой... странной и категоричной манере.

Однако лицо Грэхарда, словно высеченное из камня, было слишком мрачным.

— Я приказал убить его, — медленно, словно не желая говорить то, что говорит, ответил он, — потому что он и в самом деле слышал, кто отдал тот приказ.

В ужасе предчувствуя, что он скажет сейчас что-то кошмарное, что-то, что опять перевернёт ей всю жизнь, она нахмурилась и одними губами переспросила:

— И кто же?

Он молчал с минуту, глядя на неё странно, пронзительно и тяжело одновременно, и она в этом взгляде прочитала ответ раньше, чем он произнёс:

— Я.

Она всё никак не могла разорвать зрительный контакт.

Из её головы вынесло все мысли до единой, осталось только чистое, глубокое недоумение.

— Но... зачем?

Она даже не была уверена, о чём именно спрашивает: зачем отдал такой приказ — или зачем скрывал — или зачем признался?

Грэхард наклонил голову. Его глаза стали совсем тёмными.

— Я не мог выносить мысли, что ты принадлежишь ему, — наконец, глухо сказал он.

Эсна удивлённо моргнула.

— Но... это было четыре года назад... — слабо воспротивилась она той правде, что услышала от него.

— Я люблю тебя уже семь лет, — мрачно возвестил он, вставая и складывая руки на груди.

Его громоздкая фигура смотрелась теперь особенно массивно на контрасте с исхудавшей за время болезни тоненькой Эсной.

Прижав обёрнутые покрывалом колени к груди, она обхватила их руками и спрятала взгляд.

Он молча смотрел на неё сверху вниз и ничего не говорил. Не пытался ни объясниться, ни оправдаться.

— Уйди, пожалуйста, — наконец, тихо-тихо попросила она.

Он наклонил голову, прикрыл глаза, несколько секунд проколебался — но всё же выполнил её просьбу.

Часть четвёртая. Глава первая

Грэхард чувствовал большой разлад с самим собой. Он не планировал признаваться Эсне ни в своём поступке, ни в длительности своего чувства к ней. В который раз, когда дело касалось её, он пошёл на поводу у эмоций и поступил не так, как собирался.

Он был слишком напуган её болезненным состоянием, в которое она впала, подозревая отца. Он не ожидал, что она так к нему привязана, и уж тем паче ему в голову не могло прийти, что их кустарное расследование «назначит» такого странного виновного. Право, Грэхард отрядил расследовать всё это дело Дерека именно потому, что знал об отсутствии у него таланта дознавателя. Предполагалось, что всё это будет на уровне почти детской возни, не ведущей никуда за пределы архива.

Грэхард и представить себе не мог, что Дерек проявит такое рвение в этом вопросе, а Эсна окажется так настойчива в своём желании докопаться до правды.

И вот, признание вырвалось из него под влиянием момента, — и теперь он напряжённо ожидал, как она отреагирует.