Выбрать волю (СИ)

Эту подачу она не поддержала. Раздражённо дёрнув плечом, ответила лишь:

— Увидим! — и отправилась на выход, отдать приказ об ужине.

Интермедия

— Ваше сиятельство, к вам... дама, — несколько растеряно доложил слуга старшему князю Треймеру.

Растерянность его было легко понять: в Ньоне дамы не разъезжают с визитами в одиночку, тем более, к мужчинам!

Треймеру скрыть своего удивления тоже не удалось:

— Дама? — переспросил он и грозно нахмурился: — Что ещё за новости?

Слуга ответить не успел, потому что посетительница ждать приглашения не стала.

Сияющая, улыбчивая, прямо-таки распространяющая счастье во все стороны Ирэни влетела в кабинет настоящим вихрем.

Повинуясь скупому жесту хозяина, слуга тут же с поклоном удалился.

— Ветерок? — князь тщательно соизмерил в своём голосе равные степени нежности и недовольства.

— Свобода! — провозгласила Ирэни, подлетая к нему и усаживаясь прямо на стол. Облокотившись на руки, она вся подалась к нему, и сияя, возвестила: — Он умер, Рэйди, умер!

— Кто умер? — настороженно переспросил Треймер, в душе надеясь, что речь идёт о ньонском владыке.

Ирэни запрокинула голову, заливисто смеясь, потом танцевальным движением перекинула ноги на другую сторону стола — к нему — и радостно пояснила:

— Грайвэк! Пираты его потопили! — и снова весело рассмеялась.

Князь нахмурился. До него стало доходить.

— Я очень рад за тебя, ветерок, — проникновенно начал он, беря её за руку, — но, право, тебе не стоит так... вольно заявляться ко мне...

Она, не слушая его слов, перебралась к нему на колени и припала к губам жарким поцелуем.

Через некоторое время он прервал её и недовольно отметил:

— Ирэни, не время и не место!

Она обратила к нему сияющее запредельным счастьем лицо.

— Теперь — всегда наше время и место! — с глубокой нежностью возвестила она, гладя своими тонкими пальчиками его лицо.

— Ирэни! — он, морщась, отвёл её руку.

— Рэйди? — ничего не понимая, переспросила она, и тут же, перебивая саму себя, пояснила: — Я теперь свободна, Рэйди!

Он вздохнул. Ласково поцеловал её руку. С приличествующей случаю грустью в голосе отметил:

— Ты — да, любовь моя. Но не я.

Она недоверчиво нахмурилась. Отняла руку. Приподняла брови удивлённо:

— Рэйди? — её требовательный голос побуждал объясниться.

Нарисовав на лице благородный трагизм, князь глубоким голосом напомнил:

— Я женат, милая.

Сияние постепенно покидало лицо Ирэни.

— Разве... — заморгала она, силясь понять. — Разве... ты не разведёшься теперь? — её недоумение становилось всё больше.

Князь горько вздохнул, пронзил её драматичным взглядом, привлёк к себе и глубоко поцеловал.

Она, однако, вывернулась из его объятий и даже встала.

— Рэйд? — переспросила она, глядя на него требовательно.

Князь встал вслед за ней — она сделала шаг назад.

Облокотившись ладонью о стол, он повесил голову, тяжело вздохнул, взглянул на неё, снова опустил глаза и недовольно пробормотал:

— Почему ты не хочешь меня понять, Ирэни?

— Я... — голос её зазвенел от обиды и страха. — Я, кажется, поняла слишком много!

Учётная книга полетела со стола на пол. Прежде, чем та же участь постигла и чернильницу, он перехватил её руку и строго напомнил:

— Ты не у себя дома, ветерок. Обойдись без этих сцен.

— Сцен?! — шипя, вырвала свою ладонь она. — Сцен?!

Он сложил руки на груди, мрачно глядя на неё.

Не веря тому, что происходит, она замотала головой.

Контраст между тем, что нарисовалось в её голове, и тем, что она видела сейчас, был ужасен.

— Ты ещё пожалеешь, Рэйдан Треймер! — зло прошипела она, пятясь от него к дверям. — Всеми богами клянусь, пожалеешь! — и выбежала наружу.

Вздохнув, князь сел. Придумывай теперь, как с ней мириться и как объяснять, что он, конечно, непременно разведётся... вот прямо вот сейчас, лишь немного подождать... Скривившись, он взял чистый лист бумаги и стал продумывать нежное и глубокое любовное послание, в коем отчаяние и страх потери должны были гармонично переплетаться с гнётом судьбы и приличий, кои требовали от него — временно — отказаться от притязаний своего сердца и... прочая, прочая, прочая, на три листа, нервным прерывистым почерком с поправками, замарываниями и другими атрибутами запредельной искренности.

Глава восьмая

Эсна чувствовала себя раздражённой. Самой себе она казалась теперь лицемерной, и совершенно неясно было, как выкручиваться из этой сложной и деликатной ситуации.

В её жизни происходили слишком яркие события, и сменялись они слишком быстро, чтобы она успевала на них реагировать.

Едва только она смогла было принять мысль о том, что отец её убил её первого мужа, а саму её использовал, — как выяснилось, что это неправда.

Едва только она успела осознать, что Веймара подставил Грэхард, и увидеть в этом последнюю каплю — слишком страшно было осознать себя замужем за человеком, который так легко разбрасывается чужими жизнями, — как выяснилось, что развестись ей никто не позволит.

Едва только она сумела смириться, что развод ей не светит, и даже продумать кои-какие планы для своего комфортного устроения в таких условиях, — как на неё свалился Дерек со своим немыслимым предложением.