Выбрать волю (СИ)

Владыка здраво рассудил, что для получения значимых для дела подробностей стоит раскручивать темы, которые Эсна обозначила как причины для вступления в брак с ним. Судьбу рода Кьеринов он тут же отбросил, про какую-то странную идею со школой опасался заговорить, чтобы не получить на свою голову занудные подробности, не имеющие отношения к интересующему его предмету, и, соответственно, оставалась третья причина.

Полюбовавшись выступающим на фоне утреннего света силуэтом жены, он начал свою игру:

— А что, солнечная, ты имела в виду, когда говорила, что надеешься понравиться мне как человек?

Она, слегка обернувшись, обожгла его смущённым и застенчивым взглядом, прикрыла ресницы, защищая глаза от яркого солнца, и поддержала тему:

— Понимаете ли, о грозный повелитель, есть одно обстоятельство, которое крайне меня расстраивает в этой жизни. С высоты своей силы и грозности мужчины обычно воспринимают женщин как несмышлёных детей, — она досадливо поморщилась, выдавая, что это положение и впрямь глубоко ей неприятно. — Мне... не хотелось бы, чтобы мой супруг так относился ко мне, — взглянула на него с нежной застенчивостью и продолжила: — Женщина тоже может быть умна, и мне бы хотелось... чтобы это моё качество было оценено по достоинству.

Он слегка наклонил голову набок и усмехнулся.

— Только безумец, — отметил он, — стал бы недооценивать ум женщин из твоего рода. Это не твоя ли прапрабабка проникла в Цитадель и прирезала всех детей моего двоюродного прадеда? — поддел он, вспомнив один весьма тяжёлый и кровавый эпизод ньонской истории.

Эсна досадливо зарделась; упомянутый факт не вызывал у неё восторга, хотя ловкости и хитрости далёкой родственницы, конечно, можно было только позавидовать.

— Подумать только! — продолжил веселиться владыка, который был скорее доволен этим историческим обстоятельством, потому что именно оно привело к власти его прадеда. — За те триста лет, что стоит Цитадель, в неё ни разу не смог проникнуть враг — а тут приходит женщина из рода Кьеринов и спокойно убивает десять человек!

Состроив чопорное выражение лица, Эсна обернулась на него и недовольно вернула шпильку:

— И как это только вы отважились, грозный повелитель, привести сюда ещё одну из нашего рода?

Картинно приложив руку к сердцу, Грэхард заверил:

— Три поколения мои предков в ужасе ворочаются в гробах, солнечная, но, как по мне, дело того стоит. Да и ты не похожа на воительницу, способную хладнокровно прирезать трёхлетнего ребёнка или пожилую женщину.

— По военной стезе пошла моя тётушка, — с достоинством согласилась Эсна. — Меня больше манят науки.

— В самом деле? — живо заинтересовался владыка, который редко встречал в женщинах подобную черту. — И какие же?

— История! — пылко принялась перечислять Эсна. — Философия, география, этнография! — глаза её разгорелись неподдельным пылом.

Он наблюдал за её оживлением с восхищением, потом потеребил бороду и грустно отметил:

— Если бы я был хорошим купцом, солнечная госпожа моя, я бы попытался сейчас выторговать у тебя поцелуй за доступ в мою библиотеку. Но, — с показным огорчением развёл он руками, — как мы уже выяснили, такого таланта я не имею. Поэтому просто пущу тебя туда, полагаю, ты найдёшь немало интересного по всем этим предметам.

Эсна с восторгом подскочила. Глаза её засияли самым ярким огнём: как ни хороша была библиотека в доме отца, книжное хранилище Раннидов наверняка превосходило её и по объёму, и по редкости доступных томов. До этой минуты Эсна как-то не думала о таком приятном бонусе к её новому браку — да, по правде говоря, не то чтобы пускать жён в библиотеку было в привычках ньонцев, так что рассчитывать на такой подарок было бы дерзко. Поэтому Грэхард, сам того не понимая, угодил ей так, что лучше и придумать было нельзя. Право, ему стоило с самого начала выставить эту библиотеку как основной довод «почему тебе стоит выйти замуж за меня» и дело, скорее всего, было бы тут же безоговорочно решено в его пользу.

От избытка восторга Эсна захлопала в ладоши. В её голове уже мелькали сотни идей и мыслей. Она рассмеялась, потом вскочила, в восторге прижала ладошки к лицу, покружилась в солнечных лучах, косо проникающих под тент, и вдруг, по каким-то странным извивам женской логики, влетела в объятья Грэхарда и пылко поцеловала его в нос.

Владыка удивлённо сморгнул.

Осторожно приобнял устроившуюся у него на коленях девушку за талию, опасаясь снова получить упрёки в поспешности и грубости.

— Спасибо, спасибо, спасибо! — с чувством протараторила она, прижимаясь к нему всем телом и пряча голову на его груди.

Он громко сглотнул.

Горячее искушение снова перейти к поцелуям и ласкам столкнулось с не менее горячим страхом опять напугать её.

Между тем, в упор не заметившая его тяжёлого положения Эсна продолжила восторженно и торопливо тарахтеть: