Выбрать волю (СИ)

«Возможно, дело в цвете его глаз, — раздумывала Ална, внимательно разглядывая дочь. — Они слишком тёмные по краям и слишком светлые внутри. Отсюда такой странный эффект».

— Что делают твои куклы, Айти? — ласково спросила она у дочери, привычно вовлекаясь в игру.

— Мы устраиваем парад красивых платьев! — гордо поделилась та. — Смотри, вот это — Осенний цветок!

Кукла в золотом платье чем-то напоминала Эсну — возможно, золотыми волосами.

...за игрой Ална позабыла о своих размышлениях, и вернулась к ним только вечером — когда супруг почтил визитом её спальню.

— Я виделась с сестрой и небесной княгиней сегодня, — попыталась она вовлечь его в разговор.

Он не был склонен к светским беседам, поэтому выразил своё удивление приподнятой бровью. Его пронзительный взгляд по-прежнему лишал Алну дара речи, но опыт супружеской жизни подсказывал, что его мимику следует понимать как предложение развить свою мысль.

— При дворе устраивают такой странный проект, — легкомысленно поделилась Ална, демонстративно расчёсывая свои пышные волосы — каштановое облако слегка рыжело в свете свечей. — Солнечная хочет организовать школу для девочек из бедных семей! — со смешком воскликнула она, показывая, что не очень одобряет эту затею.

— Приём на анжельский манер, — холодно подтвердил князь. — Наслышан.

Со всей несомненностью Алне казалось, что его взгляд сейчас препарирует её мозг, хладнокровно вытаскивая из него все её мысли по этому поводу.

Она знала, что это всего лишь иллюзия, но ей всё равно было не по себе.

— У твоего отца и владыки есть странная общая черта, — неожиданно поделился своим соображением князь, подходя к ней. — Они оба потакают капризам твоей сестры.

Ална бледно улыбнулась, не зная, что ответить на подобные откровения.

— Я рад, что в твоей голове нет подобных глупостей, — заключил свою мысль князь, поднимая её с пуфика, на котором она расчёсывалась перед зеркалом, и притягивая к себе.

Алне подумалось, что, по крайне мере, ей очень повезло, что её супруг считает достоинством то, в чём ей виделся её главный недостаток.

Возможно, именно поэтому ей и следует считать свой брак счастливым?

Глава пятнадцатая

Как ни печально было признавать, но этот день настал: в списке пехотинцев, который Дерек получил у Треймеров, закончились имена, а добраться до их носителей так и не удалось.

— Как же так! — в отчаянии закусила губу Эсна. — Может, всё же удастся найти этого Риндера? — умоляюще глядя на Дерека, ткнула она в имя одного из вроде как выживших, но уехавших в Ниию.

Дерек страдальчески нахмурился. Как искать этого самого Риндера, он себе совершенно не представлял. Но, во всяком случае, от всех остальных он выгодно отличался тем, что числился живым.

Во всяком случае, год назад числился, когда его супруга обратилась к Ульме с просьбой найти покупателя на их дом и участок.

— Я попытаюсь, солнечная, — вздохнул Дерек, совершенно не представляя, как и что он планирует пытаться, но не решаясь сразу заявить, что дело совершенно безнадёжно — хотя, по правде сказать, именно безнадёжным оно и было.

Однако так огорчить Эсну у него не хватило духа. Та и так выглядела изрядно осунувшейся и бледной — с момента их ссоры с владыкой прошло уже две недели, и они так не разу и не поговорили.

Сперва гордая и возмущённая, она всё больше гасла и замирала. Ей уже не казалось, что она была кругом права, тогда как Грэхард — кругом виноват; она с радостью пошла бы на примирение, если бы тот дал ей хоть какой-то предлог для этого — но владыка упорно делал вид, что никакой жены у него не существует, а идти мириться первой Эсне не позволяла гордость в сочетании с робостью. Убойный тандем! В минуты, когда она чувствовала себя сильной и решительной, гордость говорила ей, что негоже идти на поводу у чувств, и следует помнить о собственном достоинстве и не носиться за мужчиной, вымаливая у него внимание. Когда же чувства и тоска по Грэхарду побеждали в ней гордость, с той уходила и сила, оставляя робость и стеснение: затея подойти к нему первой бросала её в дрожь и повергала в трепет своей дерзостью. Она вся сжималась от страха; потом злилась на себя за этот страх, воспревала духом... И вот, когда к ней возвращались силы, и она находила в себе достаточно смелости и решимости, чтобы прийти к нему мириться, — с силой возвращалась и гордость, твердя упорно, что... и дальше — по бесконечному кругу.

Эта постоянная смена внутренних состояний и постоянные терзания выматывали её, что замечали все. Дерек не раз уже пытался поговорить с Грэхардом, но, в конце концов, после угрозы: «Ещё раз заведёшь об этом речь — прикажу отрезать тебе язык!» — решил не искушать судьбу. Уж больно гневно в этот момент выглядел владыка, и проверять, станет ли он претворять в жизнь подобные угрозы, совершенно не хотелось.