Выбрать волю (СИ)

Состроив обиженную и оскорблённую физиономию, Дерек аккуратно высвободился, демонстративно подёргал пострадавший воротник, возвращая ему приличный вид, пробурчал под нос что-то неодобрительное, отошёл подальше и оттуда невозмутимо заметил:

— Я точно знаю, мой повелитель, что никакой жены у тебя нет, а если я начну сочинять небылицы о её якобы существовании, мне скоренько отрежут язык.

Грэхард остывал медленно, и доходило до него тоже медленно.

С минуту он размеренно дышал и пытался овладеть собой. Про ту давнюю угрозу, вырвавшуюся на эмоциях, он, конечно, давным-давно забыл, поэтому не сразу понял, о чём талдычит Дерек.

— Прекрати передёргивать, — наконец, сообразив, потребовал он. — И не смей делать вид, что поверил, будто бы я могу отдать такой приказ.

Увидев, что гроза миновала, Дерек устроился на краешек стола и заболтал ногой:

— Ты был весьма убедителен, о грозный повелитель, поэтому я не счёл возможным усомниться в силе твоих угроз.

Мрачно облокотившись на стену, Грэхард сложил руки на груди и напомнил, что ждёт объяснений.

Придав себе вид отчаянный и придурковатый, Дерек с восхищённым придыханием возопил:

— Я разгадал твой коварный замысел, о грозный властитель!

Грэхард медленно и аккуратно приподнял бровь, напоминая, что его терпение — предмет мифический.

— Как здраво всё рассчитать! — не унимался Дерек, поя дифирамбы. — Я-то всё гадал, зачем тебе в жёны дочка Кьерина! А ты оказался так мудр, проницателен и мстителен! — он даже закатил глаза, якобы от избытка восторга, и, наконец, перешёл к делу: — Какая изощрённая месть — довести любимицу старика-Кьерина до сумасшествия! Как тонко, как изысканно, как... нетривиально! — всплёскивал он руками в такт своей речи. — Вернуть её отцу совершенно сбрендившей, пускающей слюни и сопли идиоткой, чтобы его стариковское сердце ежечасно разрывалось от горя! Снимаю шляпу, мой повелитель!

Головного убора у него не было, но он всё же вскочил со стола и отвесил изысканный поклон, изображая его так, будто бы шляпа у него всё же была, причём — самая великолепная.

— Что. Ты. Несёшь. — Ощутимо закипел Грэхард, сразу перейдя к любимой тактике «вложи в каждое слово своего вопроса побольше гнева».

Вмиг посерьёзнев, Дерек облокотился на стол, отзеркалил позу владыки и хмуро расшифровал:

— Я к тому, Грэхард, что ты идиот, и это-то ещё полбеды. А настоящая беда в том, что ты, ко всему, ещё и женился, поэтому теперь от твоего идиотизма страдаю не только я, но и твоя жена.

Пожалуй, тут он хватил через край; лицо владыки исказилось гневом, и он сделал резкий шаг по направлению к бесстрашному критику. Дерек верно истолковал его намерения и, выставив перед собой руки для защиты, холодно отметил:

— Ты ведь понимаешь, дорогой друг, что если я сейчас умру у твоих ног от того, что язык мне вырвал собственноручно ты, — больше ни один человек в этой стране не осмелится сказать тебе в лицо никакой правды?

Грэхард зарычал, но остановился.

— Нет, владыка, с тобой сегодня невозможно иметь дел! — патетично завершил разговор Дерек и, от греха подальше, ретировался.

Интермедия

— Поговаривают, он даже видеть её не хочет, — доложился младший Треймер, задумчиво разглядывая свои ухоженные ногти.

Старый Кьерин выбил пальцами кусочек морского марша на каминной полке.

— Они, определённо, в ссоре, — согласно кивнул он, сообразив донесение с собственными наблюдениями.

Некоторое время собеседники помолчали, обдумывая сложившееся положение.

— Раннид привык решать проблемы радикально, — отметил Треймер. — Даже если примирение и произойдёт, едва ли солнечная сохранит к нему доверие.

— Раннид сам себе копает яму, — кивнул князь, усаживаясь в кресло и расслабляясь.

Новость о том, что в браке Эсны и впрямь произошла весьма крупная ссора, пришлась ему очень по душе.

— Было бы прекрасно, — отвлёкся от своих ногтей Треймер, — если бы прежде, чем эта яма станет ему могилой, он успел бы наградить солнечную сыном.

Князь сделал нетерпеливое движение рукой, отмахиваясь:

— Если что, найти подставного младенца будет несложно.

Треймер пожал плечами, соглашаясь.

Глава четвёртая

Пришедшая к себе Эсна — размышляла.

Опыт «примирения» с Грэхардом глубоко её потряс. До этого случая владыка всегда демонстрировал полное принятие и дружелюбие, и ей казалось, что это, наверно, действительно та самая настоящая любовь, о которой ей грезилось.

Эсна не очень-то хорошо разбиралась в отношениях между мужчиной и женщиной, и принимала за любовь ту романтичную составляющую, в которой под пение птиц и аромат цветов двое обмениваются нежными взглядами и поцелуями. С этой точки зрения, начало её отношений с Грэхардом было идеальным. Ну, почти.

А вот продолжение...

Со всей определённостью, Эсна не была готова к столкновению с этой стороной своего супруга. Более того, по совести говоря, она предпочла бы, чтобы эта сторона навсегда осталась для неё тайной, а ей доставалась только «улучшенная» романтичная версия.