Выбравший тень

Я апологет[65] базаров, блошиных рынков и ярмарок. Это место, где я чувствую себя до конца своим. Я родня по крови всем этим продавцам, я такой же, как они. Я знаю, как они думают, что хотят и все их пускай недалёкие устремления, мне близки и понятны. Это мой родной мир. Пускай бывший, но я прикипел к нему навеки, потому что первые (и не только) деньги, я заработал там. И пусть для кого-то грязный, кричащий и торгующий мирок, кажется чем-то отвратительным…, это мой дом, в каждом городе и даже в другом мире. Законы торговли, законы рынка — везде одинаковые…. И значит я везде родной, я везде дома. Оттого, что у меня стало больше денег, для меня не потерялась сама романтика торговли.

Оттого-то я не люблю обезличенные супермаркеты. Не люблю словеса вроде — менеджер, по русски приказчик. Слово БУТИК произносимое с придыханием, что в переводе означает всего лишь — лавочка(!). Тупое преклонение перед западом, где никто никому не верит. Тогда как у нас, заключались миллионные сделки — под СЛОВО!

Эх! Не будем о грустном….

Хитроумный торгаш пытался втюхать моему человеку залежалое говно! При этом выдавая его за первосортный товар. Но это-то ладно. Я никогда не мешал зарабатывать людям, только если это, не касалось меня или моих интересов или моих близких, что в общем-то для меня одно и тоже. Я никому и никогда не позволял вторгаться в сферу своих интересов. Остальное меня никогда не волновало.

Каждый умирает в одиночку! Хочешь быть обманутым — будешь. Не хочешь? Учись! Не хочешь? Потом не жалуйся! Такова моя проза и правда жизни….

Развлечемся!!

Попытавшийся нажиться на человеке моего клана…. Да будет наказан также!

Будь это не Стора, я просто прошел бы мимо, но…. Вы скажете я эгоист. И будете абсолютно правы! Я ЭГОИСТ! И на том стою!

Тот, кто не любит себя — не любит никого….

Извините за лирическое отступление.

Вперед!

Коротко переговорив с Итором, сделав страшные глаза гоблину, естественно видящему меня. К продавцу вальяжной походкой барражировал недалекий барон из Пограничья.

— Ну что тут у вас? — вопрос был задан самым нейтральным тоном.

Купец засуетился, стал сыпать словами…, понял, что пришел хозяин.

— Вот господин, посмотрите какое качество. Самой последней моды. Взгляните, какой фасон…

— Стора — солнце мое, скажи мне, что ты хочешь?

— Это платье милорд…, - а в глазах неверие, что ей замарашке, хоть раз повезет и она обретет такую вожделенную вещь из столичной жизни. И тогда она станет похожа на этих красивых задавак, которые не стоят и её мизинца. Просто она плохо одета и у неё нет столько денег, как у них.

Даа…. Это только лечить.

— На! — взяв её за руку, всыпал ей в ладошку горсть серебра, которой хватило бы скупить пару прилавков. — Покупай!

Она неверяще уставилась на серебро. В её деревне медь за счастье…, а тут…тут…

Тяжело вздохнув, я продолжил: — А теперь смотри!

Что-что, а обхаять чужой товар…., это не умение, это инстинкт.

Взяв платье из рук оторопевшего коммерсанта, нравоучительным тоном продолжил: — Гоша, иди сюда.

Гоблиненок моментально подскочил, чтобы оказаться полезным «вождю».

— Как тебе материя?

Тот моментально уловив суть, выспренно произнес: — До первого рывка.

— Правильно!

— А шов? — это я сунул уже понимающей юнице под нос.

Разглядев шов, то, в чем она несомненно понимала, поскольку это для неё было абсолютно естественным, в ней начал подниматься нешуточный гнев. Девушка, не умеющая в деревне шить…, это нонсенс. У такой неумехи шансов выйти замуж никаких. Только сейчас она разглядела гнильё и еле-еле держащиеся швы.

— Ах ты…. И твоя….!!! — перевода и смыслового значения некоторых слов, я оказывается до сих пор не знал.

Местная Роза Люксембург своей тирадой повергла даже меня в шок, правда ненадолго.

Теперь барон Ольт!

— Так значит ты, пользуясь неопытностью юной девушки, пытался обманом выманить у нее деньги? — праведного гнева в моем голосе хватило бы на два Оскара. — Что полагается уличенному в мошенничестве и обмане благородной дамы? — трагический надрыв и обращение к свидетелям сего недостойного действа, состоящим из Итора и иже с ним.

— Плети! Отрубание руки! Бить его — прямо здесь! — народ единодушно поддержал справедливые чаяния простодушного и обманутого здесь хитроумным купчиком, барона.

Прости меня мама, но это край непуганых идиотов!

Вот, вот, возьмите — струхнувший не на шутку купец сунул мне в руки отрез неплохой нежно-зеленой материи. — Не надо кричать, я ошибся…, - раскаяния в нем не было и на грош, но посчитав убытки, он мудро решил откупиться.

Я счел свои амбиции удовлетворенными и состроив глубокомысленную рожу, кивнул, всем на выход.

Стора кипела праведным негодованием, лишь хорошая привычка повиноваться заставила её сцепив зубы, двинуться в след за мной.

Гоша скалил зубы, довольный лишь тем, что его вождь и значит клан, снова оказался сильнее других. Это тешило его эго и заставляло сильнее расправить тщедушную грудь.

— Ну, Гоша как?

— Вождь заставил глупого торговца, самому отдать товар!

— Гоша, — устало вздохнул я. — А какой вывод?