Выброшенный ребенок

Комната была грязной. Правый угол занимала старая кровать, на которой и лежала молодая мать. У окна стоял стол, а на столе лампа, освещающая своим тусклым светом эту печальную картину. Слева стояла скамья, а за ней - большая бочка с оставшейся еще с прошлой осени квашеной капустой, распространяющей неприятный запах. Справа от бочки стояла маленькая скамейка, на которой лежал новорожденный ребенок, завернутый в старый платок, и пытался заплакать. Рядом со скамейкой, головой к двери, расположился лохматый пес. Он время от времени просыпался и прислушивался к звукам, доносившимся со скамейки. На другой стороне комнаты помещалась кирпичная печка, не очень высокая, но довольно широкая; на ней лежали тулупы и одеяла. Печка служила хозяевам дома в качестве ложа. Однако у этого ложа было много хозяев: если бы внимательный наблюдатель поднял тулупы и одеяла, он обнаружил бы множество серых и красных насекомых, которые очень хорошо чувствовали себя в тепле. Сейчас на этой постели лежал хозяин дома. Старая женщина сидела за столом.

Молодая мать как раз пробудилась от своего неспокойного сна и обратилась к этим старым людям с вопросом:

— Ребенок еще жив?

— Да,— недовольно буркнула старуха,- он снова намеревался кричать, но уже не может.

Старик, лежа на печи, проворчал:

— Утром я сделаю все, что надо, а теперь давайте спать.

При этом он повернулся на другой бок и попытался уснуть. Однако обитатели его постели не спали, были очень деятельны и не давали старому человеку спокойно уснуть.

У молодой матери сон тоже был беспокойным; старухе то и дело приходилось подниматься и подавать ей воду, что она делала весьма неохотно.

Наконец ночь кончилась. В окне забрезжил рассвет, возвещая о наступающем дне. Обитатели дома на самом краю деревни сегодня встали особенно рано. Скудно позавтракав, они начали свой день. У молодой матери из-за скверного запаха, исходящего от бочки, не было аппетита, и она вообще ничего не ела.

Перед восходом солнца небо заволокло тучами.

Для старика это было как раз то, что нужно. Вскоре его можно было увидеть на задах усадьбы Гизбрехтов, их соседей. Он нес какой-то сверток, привязанный к палке, один конец которой лежал у него на плече. Было похоже, что он идет на работу. Но, подойдя к следующей усадьбе, где жили Реймеры, он на какое-то время нерешительно остановился, как бы не зная, что делать дальше. Затем он быстрыми шагами направился к дому Реймеров; зайдя за хлев, он остановился около свинарника. Торопливым движением он бросил сверток в свинарник. Но так как платок был привязан к палке, содержимое пакета выскользнуло из него и упало под ноги свиньям.

В этот момент старик услышал звук открывшейся двери. В испуге он обернулся назад и увидел, что со стороны усадьбы Дерксенов по направлению к нему идет Мария Дерксен. Он бросился бежать через задний двор Реймеров, затем Гизбрехтов и таким образом оказался дома. Мария его не заметила.

Когда он зашел в дом, лохматый пес зарычал, поднялся и оскалил зубы.

— Ну ты, негодник, чего тебе надо? Ложись! — приказал старик, однако пес снова зарычал, как бы желая сказать: убирайся вон, убийца!

— Так быстро ты вернулся? Куда ты его дел? — спросила жена.

При этих словах молодая мать попыталась приподняться, желая слышать каждое слово. Петрович рассказал:

— Я подумал, что если я сделаю так, как мы договорились, рано или поздно люди могут это разнюхать; поэтому я вернулся. Когда я дошел до сарая Реймеров и увидел свинарник, мне пришла в голову мысль: вот подходящее место! И я бросил его туда.

При этих словах молодая мать с глубоким вздохом откинулась на подушку и закрыла лицо руками. Петрович тяжело опустился на скамейку, а его жена начала выговаривать ему, что он снова сделал не так, как ему было велено.

Пес опять зарычал и подошел к окну. Старуха, совесть которой еще не совсем заглохла, последовала за ним и выглянула в окно. Побледнев, она закричала:

- Старый дурак, что ты наделал?!

В испуге он поднялся и подошел к окну. То, что он увидел, заставило его задрожать: около свинарника стояли Реймер и его жена, туда же бегом направлялся и Гизбрехт. По их поведению можно было догадаться, что они о чем-то оживленно разговаривают. Тяжело вздохнув, старик улегся на постель. Его жена подошла к кровати, чтобы посмотреть, спит ли молодая мать. Но та не спала. Старуха проворчала:

- Что-то они там, у Реймеров, собрались около свинарника. Или что-то подозревают?

Так как молодая мать ничего не ответила, она подошла к старику и затормошила его:

- Иди туда и узнай, как обстоит дело. Мы должны быть уверены. Вставай и иди!

Тот нехотя отправился. Когда он подошел поближе к свинарнику, до его слуха донесся отрывок разговора.

- Нет, я ничего не видел.

- Мария Дерксен,- говорила Реймер,— хотела пройти здесь к вам, но когда дошла до этого места, увидела в свинарнике ребенка; она перепрыгнула через изгородь, схватила ребенка и побежала с ним домой.

- Так он что, мертвый? - спросил Гизбрехт.