Выброшенный в другой мир. Книга вторая

– Герцог вёл себя очень осторожно и не позволял лишнего, так что для меня не было работы. Но у него нет привычки кормить бездельников, поэтому меня забрал граф Лишней. Тогда он был бароном.

– Мясник?

– Полно вам, шевалье, повторять чужие глупости! Никакой он не мясник. Пытки в его службе применяются редко и всегда по делу. И сам он никогда этим не занимается! Я не знаю, откуда о нём пошли такие слухи, знаю только, что он не спешит их опровергать. Во многих случаях такая репутация помогает работать.

– О да, страх – великая сила! – согласился Ларди. – А откуда вообще взялся ваш граф? Я знаю, что его вытащил на свет отец последнего герцога Олиманта. Не интересовались?

– Интересовался. Он не любит говорить о прошлом. И не потому, что всплывает его простое происхождение, просто это для него очень тяжело. Но в службе о нём знают, и не все держат язык за зубами, по крайней мере, среди своих. Секрета в этом нет, так что могу рассказать.

– Лошади отдохнули, поэтому давайте их поторопим, а на следующем отдыхе вы скоротаете путь своим рассказом.

Они проскакали десять лер, после чего опять перевели коней на шаг, и Джолин, не дожидаясь просьбы попутчика, принялся рассказывать:

– Когда-то у нашего Джока была нормальная семья. Я не знаю, чем он занимался, но работать уходил из дома, в котором оставались его жена и две дочери пяти и тринадцати лет. Дом у него был не на окраине столицы, а ближе к центру. Однажды случилось так, что, когда старшая девочка Джока отправилась в мясную лавку, её увидели молодые дворяне из тех, которые появились на свет попустительством богов. Их было пятеро, и все изрядно набрались вина. Несмотря на детский возраст, дочь Джока пришлась им по душе, и ей предложили сами знаете что, обещав щедро отсыпать серебра. Может, какая-нибудь дура и согласилась бы, не приняв во внимание, что нужно обслужить всю пятёрку, но эта оказалась умной и смогла убежать домой и закрыть за собой калитку. Только это её не уберегло. Пьянчуги перелезли через забор и догадались не ломиться в запертую девочкой дверь, а забраться в дом с заднего двора. Мать попыталась защитить дочерей с ножом в руках, но была убита мечом, после чего эти мерзавцы занялись дочерьми, не пожалев даже младшую. В конце кто-то из них малость протрезвел, поэтому обеих девочек убили. Конечно, соседи видели, кто лез через забор, и слышали крики, но кому нужно чужое горе? Самому Джоку и страже потом всё рассказали, но когда узнали, что один из компании является графом, взяли свои слова назад. Да и не могут простолюдины свидетельствовать против благородных. Джок похоронил семью и пошёл за справедливостью к герцогу. Может, он её и нашёл бы, потому что случай был из ряда вон выходящий, а старый Олимант не спустил бы такую мерзость, не посмотрев на титул, но от Джока ожидали чего-то подобного, поэтому схватили по пути и бросили в городскую тюрьму. Чиновникам в магистрате было хорошо заплачено, поэтому в нужных книгах появились записи о том, что Джок кому-то крупно задолжал. Его дом забрали за долги, а он отсидел больше года, покрывая таким образом не полностью уплаченный долг. Перед освобождением с ним поговорили, проверяя, подействовал урок или строптивцу нужно добавить, чтобы знал, с кем не стоит связываться. Джок не был дураком и притворился, что его сломали. Я не представляю, как он жил потом без дома и без работы, но ему удалось разыскать всех пятерых, проследить, где они обычно болтаются, и встретить тогда, когда все опять были сильно выпивши. Четверых он убил быстро, а с графом немного повозился и ушёл перед приходом стражи, которая сбежалась на животные вопли чуть ли не со всего города. Глядя на то, что скулило в пыли и некогда было молодым графом, половина стражников рассталась с содержимым желудков. Эта история получила большую известность и вызвала к Джоку повсеместную симпатию. Отец умершего от ран графа объявил большую награду за голову убийцы, но городское дно ею не соблазнилось. Десять лет провёл Джок среди преступников разных мастей, пока на него не вышел Олимант. Отец графа к тому времени уже умер, а герцог снял с Джока обвинения и взял на службу, позже дав дворянство.

– Тяжёлая судьба! – сказал Ларди. – И он не женился вторично?

– Нет. Вначале не мог забыть свою жену, а потом почему-то решил, что поздно. Единственный близкий ему человек – это жена нашего герцога. Он относится к ней так, как мог бы относиться к собственной дочери.

Когда стало смеркаться, они увидели отходившую от тракта дорогу и после недолгой скачки въехали в небольшое село в полсотни дворов. Господ накормили вкусным ужином, а потом удалось сговориться насчёт воза. На летнем тракте почти не трясло, поэтому шевалье развалились на душистом сене и вскоре заснули. Утром они простились с возчиком и на первом же постоялом дворе поменяли своих уставших лошадей на свежих. Полдня скакали, временами давая отдых коням, потом пообедали в придорожном трактире и вскоре увидели вдали стены и башни Дальнеи.